Я уже собиралась ехать на большую землю. Я целые дни проводила в обществе людей, расспрашивая всех о Глудио, составила карту города и его окрестностей и надоела всем до того, что меня даже стали гнать вон из здания гильдии, и Наботу приходилось навещать меня вечерами на складе и рассказывать, и рассказывать об обычаях и истории жителей королевства Аден. Сайлем, в свою очередь, рассказывала о жизни северного королевства Элмора, и все в итоге перемешалось у меня в голове в такую кашу, что я перепутала имена всех королей и императоров и просто надеялась, что этот край окажется таким же прекрасным, как мне его описали.
Я думала переждать последние недели зимы на Острове Душ, а с весенними ветрами отправиться в путь. Но все обернулось таким чудесным образом, как я и представить себе не могла.
Отец в последнее время перестал меня навещать, и я подумала, что на него подействовало давление общины или матери. Сказать по правде, меня это нисколечко не расстроило. Но однажды (а точнее, пять дней тому назад) он пришел прямо к складам под покровом ночи и сказал, что нам нужно поговорить. С ходу он заявил, что мы не сможем больше видеться, на что я лишь равнодушно пожала плечами. Но потом он торжественно заявил, что выполнил свой долг по отношению ко мне. Он сказал, что с самого моего появления на острове задался целью обеспечить своей дочери будущее, и в итоге это ему удалось. Он таки убедил Верховного Иерарха Кекропуса принять меня.
С плохо скрываемым волнением переступила я на рассвете порог Храма Старейшин и на дрожащих ногах поднялась по высокой лестнице в зал приемов, где вместе с Верховным Иерархом меня ожидали еще несколько старейших камаэлей. Но иерарх Кекропус выделялся среди них всех. Превышающий ростом чуть ли не на пять голов самого высокого камаэля, размерами он был гораздо крупнее любого из орков, что я видела на острове. Редкий гном бы мог достать макушкой до его торса, а человек — до груди. Весь бледный, как облако, с такими же белыми глазами и волосами, он был одет в темный пурпурный наряд с множеством украшений и знаков отличия и вполне мог бы сойти за короля, если бы они у камаэлей были. При виде его действительно можно поверить, что он был создан из самой крови гигантов, так он похож на их изображения в древних гномьих энциклопедиях.
Верховный Иерарх сурово осмотрел меня из-под плотно сдвинутых белоснежных бровей, затем сказал мне, что, несмотря на то, какая безнравственная предыстория предшествовала моему появлению на свет, я все же являюсь представителем их племени. Моя мать была когда-то одной из самых благочестивых женщин в общине, а отец — лучшим охотником на острове, и иерарх посчитал справедливым дать мне возможность последовать по их стопам и оправдать свое рождение, стать достойным членом племени и искупить грехи своих родителей. Несмотря на кипящую во мне бурю эмоций, я лишь холодно поблагодарила его за оказанную мне честь.
«Ты долгое время прожила на западе мира, в стране, которая когда-то носила название Великий Перион, а ныне зовется Грасией, так?» — внезапно спросил иерарх Кекропус, когда я уже поклонилась и собиралась уйти из храма. Я это подтвердила. И тогда он поинтересовался, что я знаю о нашей расе. И я честно призналась, что, несмотря на то, что камаэли на острове поклоняются богам, я с детства верю в то, чему учили меня опекуны и преподаватели, а именно — что камаэлей создали гиганты. Иерарху, похоже, не понравился мой ответ, потому что глаза его вдруг недобро засветились, и он уже приготовился что-то мне сказать, что-то не очень приятное. Тогда я поняла, что, скорее всего, задела его религиозные чувства, о чем вот-вот могу пожалеть.
«Простите мне мою невежественность, — попросила я, виновато опустив глаза, — просто в Грасии почти никто не верит в богов. Считается, что нас всех создали гиганты: камаэлей, людей, гномов. Всю жизнь я жила среди ученых и торговцев, работяг и тружеников. Поблизости не было церквей или храмов, где распространялись бы иные знания о природе вещей…»
Тут же иерарх облегченно вздохнул и даже весь как-то расслабился, а после сказал, что раз теперь я одна из них, то мне необходимо следовать принятой у камаэлей религии. Я пообещала, что так и буду делать, и с этим была отпущена восвояси. И теперь если я пройду испытания, то смогу получить заветную профессию и продолжить обучаться у лучших мастеров-камаэлей на большой земле.
В итоге меня направили к мастеру Сионэ в деревню Глудин, что находится прямо на побережье региона Глудио. И вот я вся в предвкушении того момента, когда получу дальнейшие инструкции…
…Прошло два волнительных и радостных дня, и вот настал тот час! Несмотря на все, что я пережила по вине его и матери, сегодня я все же говорю отцу-камаэлю большое спасибо! Но еще большее спасибо я говорю моему дорогому Бернаду, который верил, что есть для меня светлое будущее.
Уже завтра утром я плыву на большую землю, в Глудин. Я не могу спать. Все пытаюсь представить, как это будет: огромный город вроде Ал Пенино, новые лица, новая жизнь…
Я полностью уверена, что пройду любые испытания, которые приготовила для меня мастер Сионэ, и надеюсь, что в новом месте никто и никогда больше не будет бросать презрительные фразочки мне в спину или прятать взгляд, когда я прохожу мимо по улице, как в Грасии. Возможно, я снова поверю в историю Бернада о том, что когда-то стану настоящим воином, стрелком с оружием гигантов в руках. А родители… Их нет. Для меня они умерли много лет назад, спасая меня от грозной стихии.
…Только сегодня утром я покинула Остров Душ на большом корабле, а вот уже и день прошел, и теперь я готовлюсь ко сну в маленькой гостинице на краю деревни. Уже к обеду судно прибыло в порт Глудина. Городок меня очень удивил. Я словно бы попала в прошлый век. В городе нет ни одного завода, ни единой фабрики. Небо свободно как от бесконечного дыма из труб, так и летающих лодок, и воздушных шаров. Я, к своему удивлению, узнала, что на восточном материке нет железной дороги, корабли у них до сих пор управляются веслами и парусами, а для дальних переездов богачи пользуются дилижансами, а торговцы — повозками. Зато услуги телепортации здесь значительно дешевле. Может, это оттого, что хранителями работают живые люди…
Сайлем хотела одеть меня в сносный наряд, но я пока не решилась тратить деньги Бернада, поэтому прибыла на большую землю я все в том же поношенном костюме и со старым широким мечом в руках, который Мока любезно заточил для меня незадолго до моего отбытия. Помимо костюма и меча за плечом, при мне был лишь сшитый мной недавно вместительный рюкзак, набитый монетами и векселями, а также маленькими бутылочками с лечебным снадобьем и простейшими лекарствами от отравления, которые Сайлем и Набот собрали для меня на прощанье. Сюда также поместился мой бинокль — подарок изобретателя Лазара, приятеля моего покойного опекуна, в который можно детально рассмотреть муху на расстоянии в сто метров, а также дневник и чернильные принадлежности.
Глудин, несмотря на техническую отсталость, все же городок большой и красивый. Человеческий храм на главной площади просто шикарен: будто бы какая-нибудь библиотека или лаборатория. Не пойму, почему Глудин называют деревней. Он просто огромен и сразу поразил меня окружающей его зеленью: столько деревьев в одном месте я видела разве что на картинках, изображающих джунгли. И сам город чистый, и никаких чудовищ вокруг.
Гильдия камаэлей расположена у самого въезда в город, со стороны порта. В главном зале меня с весьма недовольными лицами встретили два мастера — мужчина и женщина, но мастера Сионэ, моего учителя, среди них не было. Она пришла лишь спустя полчаса и сразу отозвала меня в сторонку, пообещав помочь мне, как только сможет, а потом устроила меня в крошечной гостинице, выделенной в Глудине для представителей нашей расы.
Я делю комнату еще с двумя девушками-камаэлями. Впервые в жизни я нахожусь в такой близости к своим соплеменникам и все никак не могу понять для себя, нравится ли мне подобное соседство или нет. Обе они уже прошли свои экзамены на первую военную профессию и получили статус бойцов. В красивой броне и с отличными мечами, всю юность готовившиеся к этому испытанию под руководством опытных наставников… Что могла предложить я? Глядя на них, я чувствовала восхищение и зависть одновременно. Они говорили больше друг с другом, нарочито стараясь не уделять мне слишком много внимания. И когда я спросила, сложны ли были их испытания, они лишь высказали сомнения, что я пройду свое, хоть и заметили, что экзамен был для них пустяковым.