В выпускном классе школы я начал постоянно курить, подражая не только всем остальным ребятам из уличной компании, но и своей маме. Она после работы курила на кухне все вечера напролет. Сосед сверху и такие, как он, возможно, тоже на меня повлияли. Нас с детства учили уважать старших. Мы смотрели на пьяных соседских мужиков с папиросами в зубах и уважали их, надеясь повзрослеть и стать такими же, как нам казалось, «мужественными». Оказалось, в этом не было ничего сложного. Куда сложнее было не становиться такими, как они.
После школы я поступил в техникум, а мама через каких-то дальних родственников нашла знакомого в военкомате, который помог отмазать меня от срочной службы. Не бесплатно, конечно. Мама мне так и не призналась, что отдала за это почти все свои немногочисленные накопления. Об этом я узнал, подслушав ее разговор по телефону с какой-то теткой. До сих пор стыжусь и жалею, что послушал ее и не ушел служить. Деньги маме потом очень понадобились на лекарства и врачей. А мне тогда, еще молодому юнцу, не хватало пинков сапогом под зад, чтобы, наконец, прекратить заниматься ерундой и сидеть на шее у мамы. Был бы отец, он бы заменил мне армию и надавал бы мотивирующих пенделей, но его не оказалось рядом в нужный момент. Ненавидел его за это.
После техникума я устроился работать наладчиком оборудования на тот же завод, где всю жизнь отработала мама. Назывался он к тому времени уже по другому, большая часть цехов не использовалась и сдавалась в аренду частникам. Мама там уже не работала, ушла на заслуженную пенсию. Со здоровьем у нее было совсем плохо. Врачам она не доверяла, а меня старалась не беспокоить. Говорила, что чувствует себя прекрасно, но видел я обратное. Приходилось заставлять ее обследоваться, сдавать анализы, записывать на прием к врачам, покупать лекарства. Мама переживала, что я трачу на нее много времени и денег, которых и так было впритык. Так и шел за годом год.
Когда мне стукнуло двадцать пять, у соседки Вали уже было двое детей. От своего алкоголика она родила девочку. Ее сыну было к тому времени уже десять. Полнейший кретин. Из школы постоянно сбегал и из дома, слонялся по улицам, никто за ним не присматривал и не воспитывал. Теперь Валя еще и дочь родила. Нашла от кого рожать! Хотя, кто я такой, чтобы их осуждать?
Мама мне все уши прожужжала, чтобы искал невесту, а я, глядя на соседей да молодые пары в округе, как-то не спешил. Часть моих сверстников успела пожениться и развестись. Те, кто не разводился, жили, в основном, как кошки с собаками. Хоть они это и скрывали, видно было по ним, даже когда с детьми гуляли: нервные постоянно, друг друга одергивают. Тошно на это смотреть. Да и дети их вечно норовят себя травмировать. Бегают эти молодожены за своими отпрысками как курицы за цыплятами и кудахчут: «Не лазай сюда! Иди туда играй! Не сюда! Брось! Опять обкакался? Вася, где салфетки? Почему не взял?! Домой быстро!» К этому я точно не был готов, тем более со своей зарплатой и ограниченной жилплощадью.
Валя за все эти годы сильно изменилась, набрала много лишних килограммов. Ее вряд ли можно было бы узнать, если сравнить с подростковыми фотографиями. Это были две совершенно разных женщины: Валя – молоденькая и стройненькая, в которую я когда-то был влюблен, и Валентина «версия 2.0» – с тремя подбородками и отвисшей грудью, сложенной пластами на огромном животе. Вместе со своим мужем она много курила и пила. В каких условиях воспитывались их дети, я не знал и знать, если честно, не хотел. Мог только догадываться, потому что слышал ежедневно крики наверху, сопровождающиеся передвижением мебели, падениями каких-то тяжелых предметов на пол и истеричными детскими визгами.
Валю я не виню. Она, как и моя мама, одна воспитывала сына. Зацепилась за первого встречного. А за кого еще? Выбор у нее был небольшой. Внешне после родов Валя сильно изменилась, поклонники не спешили за ней ухаживать, тем более никто не хотел связываться с матерью одиночкой. Когда она осталась одна с первым ребенком, я как-то слышал, проходя по двору, разговор Валиных сверстников. Один из ребят назвал ее «разведенкой с прицепом». Мне даже захотелось тогда ему замечание сделать, но я не стал. Струсил, а может просто решил, что не мое это дело – за нее заступаться. В конце концов, не я ее с ребенком бросил. Пусть живет теперь со своим алкашом, обожающим просиживать штаны на лестнице.
Чем Валин муж зарабатывал, я не знаю. Не видел, чтобы он регулярно куда-то на работу ходил. Может быть, воровал или грабил кого по ночам. Воспитанием пасынка и дочери он вряд ли занимался. Вообще не понимаю, зачем он Вале был нужен, если не работал. Он только пил и курил, проводя все время на лестнице. На какие средства они жили, для меня всегда оставалось загадкой.