***
– Пошел дождь! – обрадовалась Настя. Она вскочила с земли и стала кружиться, подставляя свое лицо и ладони летевшим с неба редким каплям дождя. Эти же капли, что радовали Настю, стучали по фургону, по траве, они плясали в пыли и собирались в лужицы, эти капли стекали по угрюмым лицам сидевших вокруг костра людей и шипели в огне.
– Я должен умереть. – объявил Мэлл.
– Не должен – радостно воскликнула Настя. – Вы видите – идет дождь! А когда идет дождь, это значит, что настало время для чего-то очень хорошего. Все хорошее случается после дождя!
– Андрей сказал, что я попаду в рай, если умру. Мне нужно умереть.
– Не нужно. Тебе не нужно в рай! – продолжала радоваться Настя. Она кружилась и перепрыгивала с кочки на кочку.
– Нужно.
– Тогда ты можешь радоваться! Ты уже в раю!
– Ты сказала, что рая здесь нет. Я не понимаю…
– И не нужно ничего понимать. Именно тогда, когда ты перестанешь все понимать, тогда будет рай. Без разницы, в каком месте. Ты чувствуешь этот дождь? Он прекрасен! Разве это не рай? Если это не рай, то я не хотела бы оказаться в настоящем раю.
Все молчали. Никому ничего не хотелось говорить.
– Мэлл, просто забей на все. Я не знаю, ради чего Настя затеяла всю эту ерунду с раем, его просто нет. Его придумали какие-нибудь безумные монахи, чтобы было ради чего хлестать себя плетью. Возьми выпей чего-нибудь. А потом садись в свой звездолет и лети домой. Скажешь там своему боссу, что все это чушь полная и нихрена интересного на чертовой Земле нет. Найди там себе, наконец, подружку какую-нибудь и живи в кайф. – Прервал молчание Андрей. Он допивал второй стакан виски и пытался отделаться от дурных мыслей. По его лицу ползли теплые капли дождя. Это был тот же дождь, что радовал Настю, только Андрея он не радовал совсем.
– Я не могу вернуться, не выполнив задание. – ответил Мэлл.
– Так не возвращайся! Оставайся здесь. Разве тебе не нравится у нас? – танцуя, спросила Настя.
– Я должен вернуться. И должен выполнить задание. Я должен умереть, если это последний шанс попасть в рай.
– А как ты потом вернешься к себе, если умрешь? – поинтересовался Борода. Ему было очень странно, что все говорят так просто про смерть и не задаются этой очевидной проблемой.
– Я не знаю. Решу потом.
– А если ты попадешь не в рай, а в ад? – вновь просипел Борода.
– А что такое ад?
– Это место, куда попадают плохие люди.
– Не бойся Мэлл, ты туда точно не попадешь, ты очень хороший. Ты точно попадешь в рай. Только тебе сначала нужно научиться целоваться. – Успокоила пришельца Даша. Она сидела под плащом и жарила на костре помидор.
– Зачем. – спросил ее Мэлл.
– Не знаю. Я просто не знаю, что делать в раю, если ты не умеешь целоваться.
– Валяться в облаках и заплетать косички ангелам. – предложил Борода.
– Глушить вискарь. – добавил Андрей.
– Грешить и ждать, когда тебя, наконец, оттуда выгонят! – прокричала Настя. Она закончила танцевать и, набросив на голову Мэлла цветочный венок, села к костру.
– А что с тобой сделают, если ты провалишь задание? – поинтересовался Андрей. Ты так беспокоишься, как будто тебя за это побьют камнями и сожгут на костре.
– Мне ничего за это не будет. – ответил Мэлл.
– Так может просто забить тогда на это, если ничего не будет. Все ведь не плохо. Миссия невыполнима. Слетал на недельку на другую планету, покайфовал здесь, а потом обратно домой. Ты явно не умеешь извлекать выгоду из своей работы. Я бы вот на твоем месте поставил себе шезлонг на берегу моря, взял коктейль и валялся бы там неделю, пока от выпивки и секса не начала бы болеть башка.
– Я так не могу. Я должен сделать это для себя. Это мой путь. Я должен умереть, чтобы проверить.
– Чувак, вот теперь я точно уверился, что ты никакой не пришелец. Ты точно сумасшедший. Он может кайфовать сколько влезет, а вместо этого собирается подохнуть.
– И тебе нравится твой путь? Ты счастлив? – подала голос Настя.
– Нет.
– А почему тогда ты думаешь, что с него нельзя свернуть? Почему ты считаешь, что это именно твой путь?
– Я не хочу в этом сомневаться. У нас запрещено сомневаться так же, как у вас просить показать древо познания. Сомнения все убивают.
– А что еще можно убить в себе, когда ты и так несчастлив. Убить свое несчастье?
– Я не знаю.
– А я знаю. Ничего. Убить можно только время, потратив его на поиски ерунды, и себя, а все остальное бессмертно. Скажи, ведь ты хотел бы остаться здесь? Ведь тебе здесь нравится. И тебе нравлюсь я!
– Я не могу.