— Я ничего не слышала, — призналась Джин. — Как только голова касается подушки, я тут же уношусь в другой мир.
Намазав тост маслом, Джин уселась напротив миссис Уилстэк.
— Лучшее время дня, — объявила она.
И обе женщины улыбнулись.
— Мне тоже иногда так кажется, — призналась Лаура. — Чашка чая, покой... Какое счастье!
Они некоторое время ели молча, потом миссис Уилстэк спросила:
— А тебе не было скучно вчера вечером? — спросила она.
— Скучно?! — удивилась Джин. — Мне безумно понравилось все, даже рассказы про гольф и «ягуар». — Она внимательно посмотрела на миссис Уилстэк. — Наверное, вы всю жизнь жили в семье, — продолжила девушка. — Я — нет. И мне кажется, что для человека лучшее — семья. Я всегда об этом мечтала. Моя семья вокруг круглого стола на кухне, где каждый рассказывает о том, что делал днем.
— Но семья — такая ответственность... Это беспокойство...
— Я готова, — твердо ответила Джин.
— Когда-нибудь я все тебе расскажу, — продолжила миссис Уилстэк, глядя на Джин со странной грустью. — Я знаю, ты думаешь, что я избаловала Хью... Но у нас с ним особые отношения. Нет, нет, это не отношения матери и сына, а отношения слабой женщины и сильного мужчины. Знаешь, это случается не часто, потом через пять минут мы снова мать и сын, но я ему очень благодарна. Понимаешь? Я пытаюсь выразить эту благодарность... я не могу о ней говорить... так что я просто делаю. Ну, например, убираю его вещи.
— Вокруг вас столько любящих людей...
— О да! Я без них не могу. И все их дела ― мои дела. Это иногда даже забавно. А их романы!..
— Романы?
— Это Энтони. Думаю, он увлечен одной милой школьной учительницей, которая живет неподалеку, в сам еще этого не понял или не хочет, чтобы мы знали. Правда, тут есть свои проблемы. Ну, тетя Силла, например. Потом еще Хью и Софи. Бог знает, что значит их дружба. А из Хью просто невозможно ничего вытянуть. Когда дело касается его собственных дел, он нем, как могила.
— А Мэтт?
— У Мэтта есть ружье, — рассмеялась миссис Уилстэк. — Пока это главная любовь его жизни.
В этот момент раздались шаги в коридоре, и появился заспанный Энтони в серой пижаме. Он, молча, извлек банку с кофе, сахар, сливки и только потом и повернулся к Джин:
— Прости, никогда ни с кем не разговариваю по воскресеньям до одиннадцати утра.
После среднего брата появился младший, только Хью не было видно. Джин вернулась к себе, убрала постель, оделась. Все ее мысли были прикованы к старшему брату — сколько Хью будет спать? Если долго, значит, он вернулся очень поздно. Джин вышла на веранду, чтобы повесить сушиться полотенца, и сразу наткнулась на Хью, который сидел в кресле и читал «Санди Таймс».
— Господи, и давно ты здесь? — удивилась Джин.
— Около часа, — улыбнулся Хью. — Хочешь кусочек газеты?
Она взяла у него два листочка и тоже уселась на солнышке. Читали они в тишине. Закончив разворот, Хью, молча, протягивал его Джин. «Еще один член семьи, который молчит по воскресеньям до одиннадцати», — подумала девушка, но через несколько минут обнаружила, что он не столько читает, сколько рассматривает ее. Заметив, что она смутилась, Хью улыбнулся.
— Уже позавтракали? — спросил он.
— Чай и тост. Это было замечательно.
— Не сомневаюсь, — отозвался Хью, а Джин продолжила читать, подумав: «Пошел бы тоже поел, как все». Как она ни старалась увлечься газетой, ее преследовало ощущение, что Хью не сводит с нее глаз. Некоторое время Джин удавалось побороть желание поднять глаза.
— Лучше сдавайся, — посоветовал Хью. — Ты же знаешь, что, в конце концов, принесешь мне чай. И чем позже это случится, тем голоднее я буду.
Джин отложила газету, подняла на Хью глаза, склонила голову и твердо сжала губы.
— Хью. Ты же знаешь, что по воскресеньям каждый завтракает сам. Это уговор.
— Никогда еще не делал себе завтрак сам. По крайней мере, до твоего приезда, Джини.
— Джин, — поправила она. — Никакого «и» на конце. Запомнил?
— Да, кажется, припоминаю, что уже ошибался в чьем-то имени. Неужели в твоем?
— Ты просто невыносим. И я не принесу тебе завтрак. Буду сидеть здесь и загорать. Вот.
— Да, солнышко припекает. Тепло. А чайник, наверное, совсем остыл. — Он вытянул ноги и откинулся, уставившись вдаль. — Видишь деревья? Вон там? — спросил вдруг Хью. Джин кивнула. — Не поверишь, но там начинается пустыня. Как-нибудь отвезу тебя туда. Сухая почва, песок и ветер...
Джин ничего не ответила, она боролась с собой, думая, как глупо будет выглядеть, если встанет и пойдет за чаем. А если просто уйдет, это будет значить, что Хью победил.