– Да, и, вероятно, прибежище в более теплом климате?
Все трое немного посмеялись. Они обсудили детали поездки Аарона ко двору, чтобы он смог встретиться с Колоном и присоединиться к его экспедиции, Потом Исаак отправил юношу наверх, чтобы он разыскал тетю Руфь, которая жаждала вновь увидеть его. Когда Аарон вышел из комнаты, Бенджамин поглядел брату в лицо.
– Есть еще кое-что, – мрачно сказал Исаак. – Торквемада изгонит евреев ценой большого несчастья для многих, но мы разработали свои планы. Я помогу всем, кому смогу. За многих богатых людей нашей веры можно поручиться. Но я боюсь за тех, кого мы оставляем здесь. Вы теперь попадаете под власть инквизиции.
Бенджамин вздохнул:
– Мы обратились в христианство, Исаак, да простит нас Бог. Мы больше не придерживаемся закона Моисеева. Мы посещаем мессу и вкушаем от хлеба. Слуги инквизиции не найдут за нами ни одной вины.
На липе Исаака отразилась жалость.
– Когда мы согласились принять это решение, я сделал это, чтобы избавить тебя от необходимости уезжать из Кастилии. Но теперь… Боюсь, что наше обращение было напрасным. Вы едите свинину? Вы воздерживаетесь от регулярного купания?
– Какое же это имеет отношение ко всему остальному?
– Самое прямое в соответствии с новыми инструкциями, провозглашенными Торквемадой. Он не только заставляет своих шпионов следить по субботним утрам, у кого не идет дым из труб, – отсюда они узнают, не соблюдают ли евреи священную субботу, но он даже направляет служек к мясникам, чтобы выяснить, кто не покупал свинину в прошлом месяце. Кроме того, запах пота и чеснока от несвежей, грязной одежды есть признак истинного благочестия. Если твои слуги приносят слишком много воды в дом для купания или часто стирают белье – все это взято на заметку. И в свое время кто-нибудь донесет, возможно, даже самый осторожный новый христианин. Когда святая палата конфискует ею имущество, корона, церковь и шпион – все получат свою долю.
– Но ведь это чудовищно$! Мы так много принесли в жертву. Мой старший сын так далеко, в Барселоне, моя маленькая Анна, она так несчастна из-за своего похотливого муженька… Все мы терпим их гнет. – Плечи Бенджамина поникли, потом он распрямился и ударил по столу: – Нет, клянусь Богом, я не позволю этому разрушить мою семью!
Исаак жалобно прошептал:
– Я боялся, что ты не сочтешь разумным уехать, пока у тебя есть возможность.
– Кастилия была нашим домом целую тысячу лет, – упрямо ответил Бенджамин.
– Тогда быть посему. Но я все же очень хочу, чтобы Аарон поплыл с генуэзцем в Индию.
Бенджамин тоскливо улыбнулся:
– Как будто мы сможем помешать этому!
ГЛАВА 2
Поместье Вальдесов, 1492 год
Низинные равнины трепетали жизнью, а острые запахи лаванды и тимьяна пробивались через благовонные ароматы поздней андалузской весны. Сильные запахи оливковых деревьев и конского навоза смешивались со сладким ароматом жасмина и роз, орошаемых Гвадалквивиром. Магдалена ехала на своей кобылке и оглядывала обширные пространства, окружавшие ее. В отдалении, ближе к горизонту, мерцала Севилья, переливаясь белым, золотым и зеленым цветами. Девушка глубоко вздохнула и отдалась свободе очередной запретной прогулки.
Вспомнив обстоятельства шокирующей прошлогодней вылазки, она всю зиму не отваживалась на одиночные поездки. Но сейчас, поскольку Диего Торрес вернулся к своей исполненной опасности жизни солдата, ее внимание заняли совсем другие вещи. Ее мечта – стать фрейлиной при дворе королевы Изабеллы – оказалась разрушенной матерью. Донья Эстрелла не хотела, чтобы ее дочь резвилась вокруг нее. Только в прошлом году она выдала замуж Дульсию, третью дочь Вальдесов, родившуюся после Марии и Елены. Магдалене следует подождать, по крайней мере, год. А вдруг Диего, покрытый военной славой, окажется к тому времени женатым?
Она с досады кусала губы, отдавая себе отчет в том, что ни донья Эстрелла, ни дон Бернардо не одобрят брак с новым христианином, особенно сейчас, когда ее отец примкнул к ордену доминиканцев. – Странно, но я никогда не думала, что отец чересчур религиозен. Мать-то наверняка нет, – шепнула она кобылке Блоссом, поглаживая ее изящно изогнутую шею. Любое возможное препятствие, казалось, мешало ее мечте, но с бравадой юности она отбрасывала их в сторону. – Мне надо пробраться во дворец и попасться на глаза Диего.
Миральда с ума сойдет от тревоги, но старая служанка ни за что не осмелится сказать родителям, что позволила Магдалене ускользнуть от нее. А поскольку Эстрелла много времени проводила при дворе, а отец был занят местной политикой, Магдалена большую часть своей жизни оставалась на попечении слуг и наставников. Учителям она была благодарна, ибо выучилась читать и писать вместе со своим младшим братом Хосе. Как было принято среди женщин кастильской знати, мать и сестры Магдалены не научились читать. А ее в высшей степени неортодоксальные уроки вызывали возражения со стороны отца, но когда маленький Хосе, вечно больной и избалованный мальчик, отказался учиться без сестры, Бернардо сдался. Ее уроки резко прекратились два года назад, когда Хосе умер от летней лихорадки.
Всегда любопытная и своенравная, Магдалена воровала книги из отцовской библиотеки и брала их с собой, когда выезжала покататься на лошади в такой замечательный день, как сегодня. С тех пор как в Севилью приехали немецкие печатники – а это было двадцать лет назад, – можно было раздобыть книги на любые темы, и даже скандальную и невыразимо чудесную книгу по анатомии человека! Конечно, эту книгу дон Бернардо не покупал. Магдалена одолжила ее у своей подруги Люсии, которая стянула ее из библиотеки своего отца.
Если говорить правду, то библиотека Вальдесов пережила то же, что и вся семья, и даже упадок, насколько могла помнить Магдалена. Один взгляд на разрушающуюся западную стену их родового поместья указывал, в какой глубокой бедности оказалось семейство Вальдесов. Оливковые сады, окружавшие их, были редкими, корявые деревья – неухоженными. Низкие каменные стены главной усадьбы и дворовых построек были выбиты бесчисленными жаркими легкими ветрами и выжжены безжалостным андалузским солнцем. Почти ничего не делалось, чтобы заменить треснувшую черепицу на крыше или перекрыть соломой хижины крестьян Вальдесов. На ремонт денег не было.
Магдалена подъехала к конюшне мимо нескольких тощих цыплят, что-то клевавших в песке. Мухи сонно жужжали над парой впряженных в ярмо волов, которые терпеливо стояли под полуденным солнцем в ожидании погонщика. Она спешилась возле открытой двери в конюшню и почувствовала запах сладкого сена и лошадей – обычный деревенский весенний аромат. Вручив поводья кобылки конюху, она посмотрела на поросший сорняками двор и на главную усадьбу.
Возле двери стоял красивый серый жеребец, на которого был изображен зеленый крест инквизиции, и один из тяжело вооруженных всадников Томаса Торквемады терпеливо держал поводья. Несколько дюжин вооруженных охранников пригибались к седлам под широко раскинувшимися низкими ветвями дубов, служивших единственной тенью в эту полуденную жару. Несмотря на то что ее отец примкнул к братству в качестве крестоносца – человека, который шпионил за соседями и докладывал о любых еретических оплошностях в святую палату, – Магдалена боялась брата Томаса.
Она вздрогнула, когда мужчина, державший лошадь великого инквизитора, стал пристально рассматривать ее узкими, черными, словно обсидиан, глазами. Она инстинктивно уклонилась от его взгляда и пошла по низким каменным ступеням к парадной двери.
Внизу, в холле перед отцовской библиотекой. Магдалена расслышала голоса отца и его гостя, которые звучали то громко, то приглушенно. Ее любопытство взяло верх над отвращением. Она выскользнула в открытый двор, который находился в центре прямоугольного дома, и пошла вдоль затененного портика к открытому окну, откуда доносился разговор. Магдалена уселась на грубую сосновую скамью, стоявшую под окном. В комнате звучал резкий голос брата Томаса.