То воскресное утро перевернуло не только жизнь этого мальчика, но и мою тоже. Невольно я стала свидетелем его восстановления, а затем и частью его жизни.
С того дня я стала следить за моим соседом. Больше месяца мы все ожидали новостей. А когда он пришел в себя, весь наш район стоял на ушах. Устраивали праздники. Выносили угощения. Райана вскоре выписали, и почти год ушел на полное его восстановление.
Райан пропустил тот год в школе. Пока остальные ребята ходили на занятия или играли в футбол, влюблялись или разбивали сердца, Райану меняли врачей. Родители часто возили его в разные клиники, показывали многим специалистам, им даже не верилось, что однажды сын снова окрепнет. Но это произошло. Может быть, кому-то это покажется самонадеянно, но именно тогда я научилась молиться, хотя не особо верила в Бога. Внутри себя я переживала маленькую смерть, следила за Райаном, присматривалась и анализировала его изменения. Боялась больше никогда не увидеть его прежним, полным сил и озорства хулиганом. Мне было важно знать, что с ним все в порядке, что он продолжает жить прежней беззаботной жизнью. Хотелось верить, что, то ДТП не унесло с собой чистоту его детства.
Я не желала Райану зла и очень надеялась, что он не замкнется в себе. Но, к сожалению, мы не властны над нашими судьбами. Мои надежды не оправдались. Райан Слейтер оказался не тем, за кого я принимала его. После того случая Райан стал сущим дьяволом, демоном во плоти. Мальчишка-сорванец стал любителем устраивать пакости.
И главной его жертвой оказалась именно я.
***
Осень, 2008 год
В этот солнечный знаменательный день мы с подругой, как обычно, покидали здание школы Alameda High. Уроки кончились совсем недавно. И вся толпа, удерживаемая объятиями стен, высыпала наружу.
Мы с Ли́ссой не спешили. Лучше идти медленно, но верно, чем нестись как угорелые. Конечно, у нас с ней были интересные планы на вечер. А днем обе собирались заняться домашними делами и только затем вновь воссоединиться.
Мелисса и я ни дня не проводили врозь с тех пор, как нам исполнилось шестнадцать мне и семнадцать ей. Всё старались делать вместе: учились, осваивали кулинарные книжки наших мам, гуляли во дворе, а иногда и в кафе ходили, когда родители позволяли нам повеселиться и подвозили на машине. Чаще всего с нами оставалась мать Лиссы — Кларисса Моргенштерн, — утонченная артистичная леди, с такими же светлыми волосами, как у дочери, и небесно-голубыми глазами. Мать и дочь были очень похожи. С той лишь разницей, что Лисса только познавала мир, а матери давно перевалило на четвертый десяток.
Изредка Лисса уезжала с матерью и отцом по важным делам. Ее папа, помимо ведения бизнеса, еще и благотворительностью занимался. Мать тоже. Они оба прививали Мелиссе доброту и заботу к нуждающимся. По крайней мере, Лисса отзывалась о них именно так.
Мне было тяжело без нее, зато при встрече нам обеим всегда было о чем рассказать. Недавно Лисса ездила на очередную благотворительную встречу. И мы с ней толком не успели обсудить, чем она там занималась и каких людей повстречала. Кстати, мне тоже было о чем поведать ей. Но это потом, вечером.
Покидая давно знакомые стены, я молилась о том, чтобы днем Райан вышел заниматься во двор или поднялся в мансарду — там наблюдать за ним было легче всего. Он мне нравился, но я и виду не подавала, что хоть как-то заинтересована в нем. Мне было стыдно признаться.
Помимо наблюдения за соседом из окна моей спальни, иногда я уходила в чтение любимых книг или слушала любимую музыку. А вкус к музыке я унаследовала от отца. Он у меня тот еще меломан. Чтение, наверное, от матери.
Я старалась жить интересной жизнью, дабы избегать даже намека, что до сих пор мне есть дело до соседского парня. Не важно, что когда-то он встряхнул мой мирок. Не важно, что заставил усомниться в собственной значимости. Из-за него я стала считать себя недостаточно хорошей или недостаточно красивой и умной, способной понравиться другим парням. Райан пошатнул не только мой мир, но и всю вселенную.
— Встретимся вечером, как обычно?
Мелисса Моргенштерн — отпрыск богатых немецких эмигрантов, смотрела на меня голубыми глазами, когда я повернулась на звук ее голоса. Девушка унаследовала эту фамилию от своего немецкого дедушки еврея и гордилась тем, как редка она в штатах.