Мы с Адонией двинулись им вслед.
Пред нами разворачивалась не очень широкая, но достаточно просторная для сражения равнина, завершавшаяся длинным и густым лесом. Все пространство заполонили живые мертвецы: сгнившие частично или полностью, в рваных, разодранных одеждах, с оголенными черепами, обглоданными конечностями и практически выпавшими волосами. Смрад, что распространялся на огромное расстояние, едва не заставлял слезиться глаза и падать людей в обморок. Ну а впереди всей этой гигантской толпы стояли двое: принц Астамий и ныне верный ему Анамон.
Завидев издалека неестественно высокую фигуру с горящими фиолетовыми глазами, я вздохнула с легким облегчением.
Он был жив, а это главное…
- Решил лично проведать меня, отец? - громко проорал и усмехнулся Черный Принц, величественно прохаживаясь из стороны в сторону.
Видимо, данного зрелища вполне хватило королю Лэмнона для того, чтобы убедиться в истинности наших слов о его безумном отпрыске. С силой сжав рукоять своего меча, мужчина отдал приказ к атаке.
Сражение за королевство началось…
Глава 46
ГЛАВА 46. БИТВА И ПРОЩАНИЕ
Создав в воздухе очередную секиру, я отправила на тот свет еще несколько мертвецов и, тяжело вздохнув, устремила свой взор в сторону, где среди беснующихся трупов скрывался Астамий.
Стоял уже поздний вечер. Кровопролитное сражение продолжалось почти целый день, все воины устали, многие были ранены, многие убиты. Сложно было сказать, кто выигрывал, а кто нет. Битва имела попеременный успех, армии короля удалось отогнать мертвецов дальше в лес, из которого они явились, однако и наша сторона понесла колоссальные потери, а любой погибший воин по воле Черного Принца воскресал и шел против нас.
Складывалось впечатление, что Астамий играл с нами.
Неожиданный удар когтистой руки заставил закусить губу от боли, из раны на руке хлестнула кровь, окропляя землю.
Злобно взглянув в осоловелые, безумные глаза покойника, что только что ухитрился меня зацепить, здоровой рукой выхватила с пояса тайкану и с силой всадила ее в горло противника. Темно-бардовая вязкая жидкость заструилась по кисти, сжимавшей рукоять клинка, а я необдуманно оказалась в досягаемости мертвеца, понимая, что подобный удар оружием ему ничего не сделает.
Но останавливаться намерений не было. Предупреждая очередную атаку и ударив противника в разваливающуюся, рыхлую грудь, вложила в ладонь силу потоков ветра, в результате чего бездумное тело отлетело на несколько метров назад, грузно плюхнувшись под ноги одному из воинов короля. Тот, не раздумывая, с размаха срубил мертвецу голову своим двуручником, и она, словно выпущенный из рук мячик, затерялась в пыли среди воюющих.
Вонь гнилой или подпаленной кожи вызывала неприятные ощущения и легкое головокружение, но я старалась не обращать на это никакого внимания, полностью концентрируясь на сражении.
Взмахнув раненой рукой, смела нескольких покойников, приближавшихся к Лестиену со спины, подняв при этом очередной ворох пыли и грязи, смешанной с травой, и заставив ее кружиться в безумном танце.
- Вэлла! - я обернулась на раздавшийся вдали крик подруги, но было слишком поздно.
Занесенная на меня когтистая лапа Анамона разодрала бы мне горло, как вдруг неожиданно замерла в воздухе. Неожиданно как для меня, так и для ее обладателя.
- Анамон? - не знаю, чему я удивилась больше: тому, что он поднял на меня руку в попытке убить или тому, что остановился, так этого и не сделав.
В следующее мгновение, словно по команде, замерла половина бьющихся с воинами короля мертвецов, что позволило предприимчивым солдатам благоразумно посрубать им головы.
- Что происходит? - дядя Сэнтольд, не отходивший от Его Величества, как и наставник Тиасар, был безмерно удивлен подобной заминке, но ответ явился сам собой.
Темный Рыцарь.
Его меч был обнажен, черный плащ развевался на вечернем порывистом ветру, а демонические глаза впивались взглядом лишь в одного присутствовавшего здесь человека - Астамия.
Если можно это зловредное и мерзкое существо вообще называть человеком…
Черный Принц, явственно почувствовав присутствие Райдера и его превосходство, сам вступил в битву, жестоко раскидывая безжалостно пронзенные клинком тела воинов своего отца, словно те были лишь игрушками. Некогда голубые глаза полыхали яростью, рыжие кудряшки подпрыгивали при каждом сделанном шаге, словно маленькие, неспокойные бесенята.