— Нам?.. Нам… начальника… — пролепетал Олег.
— Какого начальника? Дежурного? По какому вопросу?
— Нам по вопросу… нам заявить нужно, по очень важному…
— Дежурный занят. Посидите здесь, — сказал милиционер, пропуская ребят в комнату, и передразнил с усмешкой: — «Заявить»!
Ассистент с дрессировщиком сели на скамью с высокой спинкой. лица их теперь стали серыми от страха, потому что толстый лейтенант, сверкая маленькими глазками и с каждой секундой всё больше распаляясь, кричал в телефон:
— А я из-за вас получать взыскания не намерен, товарищ Фролов! Понятно вам? Не намерен! Я лучше сам на вас взыскание наложу… Письмо получено. Да, да, получено, товарищ Фролов. — Лейтенант взял со стола какой-то зелёный конверт, потряс им над головой и с размаху бросил на стол. — И вы дурака не валяйте, товарищ Фролов! Маленького из себя не стройте!
Тут Гриша почувствовал, как Олег толкнул его в бок, и услышал его взволнованный шёпот:
— Дураки мы! Пойдём скорее! Ведь письмо написать можно… Напишем письмо, и всё!
Ребята поднялись.
— Всё! Кончены разговоры! Всё! — яростно прокричал толстый дежурный, треснул трубкой о рычаг и, сопя, повернулся к мальчикам: — Так! Слушаю вас!
Мальчики взглянули друг на друга и ничего не ответили.
— Ну? Что вам угодно? — повысил голос дежурный.
— Нам… мы… нам ничего… мы просто так… — пробормотал Олег.
— Как это «просто так»? Гулять, что ли, сюда пришли?
— Мы… мы… Пойдём, Уточкин, — быстро сказал Олег.
Мальчики дёрнулись было к выходу, но тут же застыли на месте, в ужасе приоткрыв рты и вытаращив глаза. В дверях стоял тот самый лейтенант.
Гриша так и не запомнил, сколько длилось страшное, леденящее душу молчание. Ему казалось, что прошли целые часы, прежде чем Олег выговорил сдавленным голосом:
— Здравствуйте, товарищ лейтенант!
— Здравия желаю! — ответил тот, вглядываясь в мальчишек.
И вдруг дрессировщик и ассистент, словно подхваченные волной отчаяния, заговорили одновременно, заговорили громко, быстро, перебивая друг друга, стараясь друг друга перекричать:
— Товарищ лейтенант, вы… вы… нас простите, это мы на вас тогда собаку…
— Ага… нечаянно… мы вам только показать…
— Мы её дрессировали на собаку охранно-сторожевой службы…
— Он поводок нечаянно упустил. Он вам только показать, а она вырвалась…
— Мы отрабатывали с ней команду «фасс», и мы хотели потом пойти в питомник и показать, как мы её дрессируем…
— Вам теперь прививки надо делать…
— И мы хотели попросить, чтобы нам дали настоящую овчарку на воспитание, и…
— Потому она, может быть, бешеная. Нам тоже делают прививки…
По мере того как дрессировщик с ассистентом несли эту околесицу, лицо лейтенанта становилось всё жёстче, всё сердитее.
— Ясно! Хватит! — вдруг крикнул он и, сунув руки в карманы брюк, большими шагами стал ходить по комнате.
Ребята умолкли. От них, как говорится, пар шёл.
— А, ч-ч-чёрт! — прорычал высокий лейтенант.
Дежурный сидел, низко склонив голову над столом, и Гриша заметил, как он покусывает губы, чтобы не рассмеяться. Милиционер, сидевший в углу, закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. И милиционер, стоявший у двери, тоже сдерживал улыбку.
— А, ч-чёрт! — повторил лейтенант и вдруг, вынув руки из карманов, сжав кулаки, остановился перед мальчишками. — Да вы… Да я вас сейчас… да я… — выкрикнул он громко и, так и не договорив, снова принялся шагать по комнате.
— Это которая тебе брюки на коленке порвала? — спросил дежурный, всё ещё глядя в стол.
Лейтенант не ответил. Тогда дежурный поднял голову и обратился к Грише:
— Так! Твой адрес и фамилия?
— Кузнецов переулок, дом три, квартира восемь, — тихо ответил тот.
Дежурный записал адрес на четвертушке бумаги и посмотрел на Олега:
— Твой?
— Проезд Короленко, дом пятнадцать, квартира один.
— Так. Идите!
Мальчики направились к двери, но через два шага Олег остановился и обернулся к дежурному:
— Скажите, пожалуйста, а что нам теперь будет?
— Там увидим. Идите, пока целы.
Милиционер, стоявший в дверях, пропуская ребят, легонько щёлкнул Гришу по макушке.
Очутившись на тротуаре, мальчишки бросились бежать, словно боясь, что лейтенант сейчас выскочит и погонится за ними. Когда же свернули в ближайший переулок, Олег вдруг остановился, сунул руки в карманы брюк и прислонился спиной к стене дома.
— Дураки, дураки и дураки! — сказал он медленно и негромко.
— Кто… дураки?