— Эврар!
Корбэ готов был ударить его, но сумел сдержать гнев. Однако от его лица отхлынула кровь — верный признак того, что барон в ярости.
— Не говори того, о чем будешь жалеть.
— Мне жалеть не о чем, — Эврар не мог отступить, но, понимая, что перегнул палку, перевел дыхание и заговорил тише. — Я понимаю, брат, что тебе было горько узнать о смерти той… ну, твоей любовницы. Женщины порой оставляют в наших сердцах след более глубокий, чем они того достойны! Мне вдвойне тяжело говорить об этом, ибо ты был женат на моей сестре, но ее память, похоже, не чтишь. Иначе не поселил бы здесь неизвестно кого!
— Эврар, все имеет свои границы. Выговаривать мне в этом доме не смеет никто!
— Но попросить тебя я могу? Ведь для того я и приехал. Не ссориться, а просить.
— О чем речь, Эврар?
— О моем племяннике, конечно. Просьба касается его.
— Тогда говори, но воздержись от оскорблений.
— Жильбер, я прошу тебя не ущемлять права Амори ради девицы, которую ты считаешь своей дочерью. Пусть ты даже веришь в это, потому что тебе предоставили доказательства… даже если это так, зачем давать ей какие-то права? У многих мужчин есть бастарды, так уж повелось! Но многие ли из них, особенно женского пола, официально признаны своими отцами и получают долю наследства? Если это ущемляет права законного сына, то не лучше ли просто дать приданое, даже подыскать жениха… и на этом считать свой долг выполненным?
Корбэ повелительно поднял руку.
— Этот разговор мы сейчас закончим, Эврар. Навсегда. Моей дочери будет возвращено то, что по праву должно было принадлежать ей. Она родилась вне брака и не получила в детстве отцовской заботы и любви, вернуть былое я не могу, но справедливость по отношению к моей дочери будет восстановлена. Она будет признана, как полагается по закону, а также получит достойное приданое и долю в наследстве после моей смерти. Спорить больше не о чем.
Эврар готов был снова разразиться бранью, но барон остановил его движением руки.
Из коридора донесся шум.
— Это мои дети, — сказал хозяин. — Надеюсь, ты будешь держать себя в руках, Эврар, чтобы мы могли и впредь называть друг друга братьями.
Барон отвернулся, шагнул навстречу Амори, и не заметил, как вспыхнул яростным огнем взгляд его шурина. Но это было лишь мгновение.
Мальчик въехал в распахнувшуюся перед ним дверь.
Следом вошла девушка, слишком хорошо одетая, чтобы быть просто компаньонкой.
Так значит, вот она, та самая, кто стоит на пути Эврара к этому владению — мощному, отлично укрепленному замку с охотничьими и иными угодьями. К замку Корбэ, которым калека Амори все равно никогда не сможет управлять!
— Здравствуй, дядя Эврар, — голос мальчика звучал ровно и вежливо, и сам он, красивый, тонкий и нарядный, составлял резкий контраст с огромным Эвраром, который возвышался над ним, как поднявшийся на задние лапы медведь… и был так же хитер и коварен. Не надо думать, что этот зверь простоват и глуповат, таков он только в сказках!
— Мы давно не виделись, дядя, — продолжал Амори церемонным тоном хозяина, принимающего знатного гостя. — В добром ли здравии моя тетушка, госпожа де Конфолен, и мои кузены?
— Здравствуй, племянник, — ответил тот с улыбкой, которая выглядела вполне искренне. — Дама Рихильда и все мои дети благополучны и возносят за тебя молитвы Пресвятой Деве.
Владетель Конфолена пожал руку Амори, как взрослому, но упорно старался не замечать его спутницу.
Мальчик выжидающе глянул на отца.
— Эврар, вот моя дочь и единокровная сестра моего сына, — представил барон. — Ее зовут Армель. Дочь моя, мессир Эврар — владетель Конфолена и родной дядя нашего Амори.
— Рада приветствовать вас, мессир Эврар, — проговорила она, кланяясь.
Эврар не произнес ни слова, но под суровым взглядом хозяина слегка склонил голову перед бастардкой.
Он не разобрал, так ли она красива, как ему говорили, или нет. Еще говорили, что она упряма и подвержена греху гордыни. Но все это не имело значения, ибо ни на йоту не меняло его планов. Она была препятствием, а препятствия сметают с пути или обходят.
— Ты останешься погостить, дядя? — спросил Амори.
— Только на сегодня, мой мальчик, — вздохнул барон Эврар. — Я уеду вечером.
Отец и сын Корбэ одновременно кивнули, как будто именно этого ответа и ждали.
— Обедать будем, как только прибудет аббат, — пояснил хозяин. — Но если ты голоден и устал с дороги, тебе принесут сейчас…