Мэри заметила изменения в лице своего «спасителя» и спросила его об этом.
— Ой, Эдди, что-то не так? — она приземлилась на пустующее рядом с парнем место и умоляюще заглянула в его глаза. «Эдди», тут же сделав равнодушное лицо (с которым всегда ходит), взял в руки конспект прошлых лекций и начал бездумно читать. После этого грубого, на взгляд девушки, молчания она снова начала:
— Ну Эдди-и, — Мэри прижалась к тонкой руке Эдмона и кричала всю аудиторию. Некоторые одногруппники смотрели на них с усмешкой, а некоторые — с непониманием. Но это продолжалось недолго — подошедший к ним Марк сказал:
— Мэри, да отвянь ты уже от него, — и с отвращением посмотрел на неё.
— А чего он дуется? — девушка угрюмо окинула взглядом Марка, но тут же отпустила Эда — парень являлся старостой группы, и не зря выбрали: он мог одним взглядом утихомирить даже самых «буйных» студентов.
— Ну и ладно — обиженно заявила девушка. Она встала и, звонко цокая высокими шпильками, ушла на свое место.
Эдмон выдохнул и расслабился.
— Спасибо, выручил. Сам бы не справился.
— Да не за что, — парень тут же занял место Мэри, — Как она вообще начала к тебе клеиться? Неужто её околдовал? — он слегка улыбнулся.
— Ага, очаровал, блин, — хмуро ответил Эд, — Вот раньше это запрещалось, если…
«Ну, началось…» — пронеслось в голове Марка, — «Снова его додумки нездорового разума. Еще называет себя каким-то графом Раймоном. И судя по его рассказам, он там вообще был лузером полным. Совсем уже рехнулся.»
На задних рядах сидела небольшая группа из трех парней и двух девушек, которых обычно называют сплетниками. Завидев эту сцену, начали её обсуждать:
— Чтобы Мэри отшили?
— Да он больной совсем!
— Хотя его можно понять — она всем надоела со своей двусмысленностью…
— Точно с ума сошел…
***
На поле стоят два войска. В одном — белоснежные воины с остроконечными красными крестами на полотнах и ликами святых на хоругвях, а блестящие шлемы скрывают лица. Вторая армия была полной противоположностью — каждый боец был облачён в латы из стали, от неё веяло угрозой и тяжестью. Стояла пасмурная погода, вот-вот должен был полить дождь. Затишье. Лёгкий ветер поддувал в стыки металлических сплавов.
— Сдавайтесь! Нас больше, — громко и повелительно произнес предводитель «светлых» — Амори де Монфор, сын Симона де Монфора, прошлого правителя Тулузы.
Капитан второй армии хмыкнул.
— Мы все знаем, как небольшая армия одержала победу над огромным войском. Так что не стоит нас принижать.
— Тогда сразимся в честном бою, — Монфор вынул свой меч из ножен и поднял над головой, — тогда и решим, кому принадлежит Тулуза.
Раймон за секунду оглядел врага, и вновь ухмыльнувшись, откинул свой плащ чуть в сторону и вытянул эспадон.
— Я принимаю твой вызов, Амори де Монфор.
Пронеся свое оружие из ножен, по дуге, Раймон вытянул его прямо перед фигурой оппонента.
— В бой.
Зазвучали трубы, оба войска бросились друг на друга, а графы стояли…
— Итак, мы продолжаем говорить о графствах Франции, и сегодня возьмём два: графство Тулуза и графство Каркассон. Записываем…
Услышав знакомые названия, парень очнулся от воспоминаний. Голова вновь загудела от недостатка сна. Поморщившись, достал из сумки таблетку и закинул её в рот. Затем оглянулся и осторожно ткнул одногруппника, имя которого даже не помнил. Тот резко повернулся к Эдмону.
— Есть вода?
Парень безмолвно вытащил бутылочку воды и протянул ему. Эд быстро открутил крышку, отпил и отдал обратно владельцу, предварительно закрутив обратно.
— Спасибо.
— Ага.
И оба вновь начали слушать преподавателя.
— В 1214 году святой Доминик основал в Тулузе орден доминиканцев. В 1229 году заработал Тулузский университет, а в 1317 году епископская кафедра возвысилась до степени архиепископской, — учитель был мужчиной средних лет. Произнеся это, он остановился и сделал глоток из своей кружки, стоящей на столе кафедры, пока студенты конспектировали информацию.
Заметив, что сосед даже не открыл тетрадь, паренек спросил:
— Эд, ты чего не пишешь?
Названный посмотрел на студента уставшим взглядом, и сказал:
— Зачем писать, если я итак знаю эту тему.
— Но послезавтра экзамен, и ты его… — парень осёкся, вспоминая такие случаи с Леруа, — Ах, точно, ты же всё сдашь, как обычно, — он улыбнулся и снова стал внимать словам преподавателя и усердно писать в тетрадь.