Отважные действия парашютистов не дали тех результатов, в которых они были уверены, причем их уверенность всячески поддерживали из Лондона, и это обстоятельство придает их мужеству и героизму глубоко трагическую окраску. Подобного ощущения нельзя избежать, думая о самоотверженности чешских патриотов, которые помогали им с самыми чистыми намерениями и только немногие из которых чудом остались живы.
В результате неумолимого действия социальных закономерностей последствия политики лондонских буржуазных кругов обернулись против них самих. И вот опять один из парадоксов этого времени: акция, рассчитанная на усиление буржуазных позиций в стране, привела в упадок буржуазное движение Сопротивления. Горько читать в нацистских реляциях, как легко были разгромлены остатки тех организаций Сопротивления, где взаимосвязь осуществлялась по армейскому принципу вышестоящего и нижестоящего звена, с громоздкой системой руководства, с подробными списками участников и обширным делопроизводством. Применяемые против них нацистские полицейские методы были действенны и успешны; сотни и тысячи людей, вовлеченных в сеть этих организаций, были арестованы задолго до того, как им надо было принять участие в какой-либо боевой акции. Гестаповцы проникли до самых основ этих организаций; они получили достаточно полное представление о методах их деятельности, рассадили во все возможные будущие центры свою агентуру и таким образом уже в зародыше ликвидировали попытки их обновления и оживления. Буржуазное Сопротивление так и не оправилось от этих ударов и уже не было в состоянии предпринять какие-либо серьезные действия.
Депеша из Лондона, принятая 3 июня 1942 года подпольной радиостанцией «Либуше», той самой «Либуше», которая незадолго до покушения настоятельно предупреждала о могущих возникнуть в случае осуществления акции пагубных последствиях, звучала как жестокая издевка. Это была одна из последних депеш, которую радист Потучек вручил своему командиру Бартошу (он же Мотычек); ее вскоре обнаружили у него гестаповские ищейки.
«От президента: меня радует, что вы поддерживаете связь, и я горячо благодарю вас. Я вижу, что вы и ваши друзья полны решимости. Это служит для меня доказательством, что позиция всей нации непреклонна. Заверяю вас, что это принесет успех. События на родине воздействуют очень сильно и вызовут огромную признательность движению Сопротивления чешской нации».
Может, это было подслащенной пилюлей Бенеша? Пластырем на раны, которых нельзя было не ожидать?..
Стремление оживить буржуазные организации в стране парашютистскими инъекциями не привело к желаемому результату. Парашютисты, посылаемые из Лондона, заранее выданные предателями, падали на землю, блокированную нацистскими вооруженными отрядами. Еще с мая 1942 года гестаповцам служил Вилиам Герик, в июне к нему примкнул Карел Чурда Оба бывших парашютиста стали «доверенными лицами». Они рассказали все, что знали о подготовке и задачах лондонских парашютистов, дав тем самым возможность гестапо проникнуть и во всю сеть связных, которой пользовались парашютисты. О методах деятельности десантных групп нацистская контрразведка в то время получила больше всего сведений из своего рода военного дневника командира группы «Сильвер А» Альфреда Бартоша Вместе с дневником гестаповцы нашли среди вещей Бартоша и депеши радиостанции «Либуше», шифровальный ключ и другие данные. Это значительно облегчило гестаповцам их контракции. В нескольких случаях Чурда и Герик просто послужили приманкой: по заданию гестапо они развили бурную деятельность, способствовавшую дезориентации лондонского центра и разоблачению местных связей; тем, кто, полностью доверившись им, сотрудничал с ними, это, разумеется, стоило жизни. Они так же, как и парашютисты, умирали. И это были не только жертвы нацистского террора, но и жертвы буржуазной концепции Сопротивления, которая требовала создания крупных, по-военному организованных групп, готовых выступить в последней фазе войны, с тем чтобы совершить «переворот» и стать фактором, нейтрализующим революционную активность народа, гарантирующим сохранение буржуазного строя.
Да и Сопротивление, организованное вторым подпольным Центральным Комитетом коммунистической партии, было отброшено далеко назад. И если нет доказательств для прежнего одностороннего утверждения, согласно которому покушение было подготовлено Лондоном с провокационным умыслом, чтобы ожидаемые репрессии нацистов обрушились на коммунистическое Сопротивление, — такая комбинация, между прочим, вполне отвечала интеллектуальным возможностям полковника Моравца, — то правда остается правдой: коммунистическая партия понесла тягчайшие, невосполнимые потери, против нее был направлен самый сильный удар. Вот тут-то проявилось и существенное различие. Несмотря на то что те, кто представлял собой основную движущую силу во втором подпольном ЦК КПЧ, были истреблены, несмотря на то что нацистские удары метили в самое сердце коммунистического Сопротивления, коммунисты все же первыми оправились и снова вступили в бой. А Лондон снова все так же непрерывно призывал к тактике выжидания, к подготовке сил для «переворота» и вместе с тем по-прежнему бросал своих людей на произвол судьбы, и они без всякого сопротивления становились жертвой кровавого террора. Но коммунисты придерживались другой позиции. Они знали, что устоять перед смертоносной машиной можно только тогда, когда против нее ведется вооруженная борьба, поддерживаемая акциями саботажа в экономике, призванной обслуживать фронт.