Первый касается разглашения точного срока — дня и часа — начала наступления немецких армий на европейские страны в 1940 году. Гитлеровский радиоперехват и служба связи получили два телеграфных донесения, в которых бельгийский посол в Ватикане сообщал своему правительству точные данные о начале наступления за 36 часов до того, как грохот орудий оповестил об этом весь мир. Гитлер был в бешенстве и требовал найти виновного. В затянувшемся следствии по этому делу, кроме сотрудников Гейдриха, участвовал также и аппарат Канариса. Случай был сложный, следы вели к нескольким должностным лицам из окружения Канариса. Но все, на кого падало подозрение, еще до следствия были отправлены Канарисом за границу, смещены или переведены на другую работу. Таким образом, следы, и без того совсем неясные, оказались еще более запутанными, так что практически установить что-либо было невозможно.
Другой случай еще более показателен. Гитлеровская противовоздушная оборона начала осенью 1941 года использовать для обнаружения воздушных целей недавно изобретенные радиолокационные приборы. Одна из основных баз была расположена на французском побережье близ Гавра. В ночь на 27 февраля 1942 года соединения британской морской пехоты неожиданно напали на объект, уничтожили гарнизон, захватили важные детали и сфотографировали те, которые нельзя было увезти. Расследование обнаружило серьезные недостатки не только чисто военной охраны этого важнейшего объекта, но и обеспечения его органами безопасности. А это входило в обязанность ведомства Канариса. И снова создавалось впечатление, что Канарис ловко покрывает виновных, оказавшихся вне досягаемости для гейдриховского аппарата.
Все это привело к тому, что Гейдрих завел в своей самой секретной картотеке дело под названием «Канарис». Подозрения шефа службы безопасности пали на адмирала, и он начал собирать материал для разоблачения начальника абвера. Шелленберг, наиболее осведомленное третье лицо, замечает, что если бы не смерть Гейдриха, то Канарис должен был бы сойти со сцены или пасть еще в 1942 году. Когда после войны выплыли наружу связи Канариса с разведками западных держав, сразу же встал вопрос, а не должен ли был Гейдрих погибнуть для того, чтобы уцелел Канарис? Быть может, ценой убийства Гейдриха разведки союзников сохранили жизнь своему наиболее ценному осведомителю?
К сожалению, для утвердительного ответа на этот вопрос нам пока недостает неопровержимых документов. Но все упомянутые обстоятельства заставляют каждого, кто серьезно этим интересуется, задуматься над поставленным нами вопросом.
Конечно, было бы ошибочно изображать Канариса обычным агентом британской или какой-нибудь иной разведки, который ходит на условленные встречи, посылает донесения и выполняет приказы. При таком поведении он, вероятно, не удержался бы на своем посту даже года. Этим он не занимался.
Это был человек, который «играл краплеными картами» — так на жаргоне разведчиков называют того, кто работает одновременно на две страны. Карл Бартц в своей книге «Трагедия немецкой контрразведки» писал:
«Политику Канариса лучше всего постиг один человек из его окружения, который определил ее так: сидеть сразу на всех стульях. Он хотел быть со всеми в хороших отношениях и поэтому танцевал на всех свадьбах. Он хотел из всего извлекать пользу для самого себя…»
Эта характеристика, может быть, верно передает внешние проявления, но упускает из виду причины. Канарис действительно чрезвычайно много сделал для немецкого милитаризма также и тогда, когда осуществление захватнических целей милитаризма взял на себя фашизм во главе с Гитлером. Долгое время — с начала Первой мировой войны — работая в разведке генерального штаба, Канарис приложил руку к большинству планов и дел, укреплявших военную мощь вильгельмовской и гитлеровской Германии. Этой политике он служил, отдавал ей все свое вдохновение и ум, все свои немалые способности к интригам и преступным авантюрам. Да и членом нацистской партии он стал раньше, чем Гейдрих. Если Гейдрих был типичным представителем эсэсовских сил, то Канарис был не менее типичным представителем генштабистской военщины. Гитлеру для укрепления его власти и для осуществления агрессивных планов нужны были оба. Оба были незаменимыми столпами нацистского режима.
Все вышесказанное помогает понять характер сотрудничества Канариса с западными разведками. Адмирал сообщал им далеко не все, что знал и что им требовалось. Он давал информацию осторожно, по собственному усмотрению, тогда, когда считал это удобным. Притом его информации в большинстве своем передавались через какое-нибудь другое лицо или целую цепь лиц, ловко используемых адмиралом так, что они и сами не знали, кому, собственно, служат. Только на первый взгляд может показаться, что Канарис сидел на двух стульях. Это не соответствует действительности. Он твердо укрепился на стуле капиталистической классовой солидарности и представлял то направление немецкой политики, которое стремилось к созданию единого западного фронта против Советского Союза, стараясь и Гитлера втянуть в это русло. Канарис и подобные ему деятели долгое время пытались создать этот единый фронт таким образом, чтобы руководящее положение было обеспечено мощному в военном отношении германскому государству. Много лет пытались они осуществить этот план вместе с Гитлером, и лишь в последний год войны те, кто к этому стремился, вынуждены были выступить против него.