Теперь он надеялся на то, что «федералы» сдержат слово и появятся для того, что решить и свои и его вопросы. То есть уничтожить гнездо тварей, что так нужно ему, и получить необходимые образцы, в которых так нуждаются учёные. Ориентировочно Бурцев говорил про две недели. И они скоро подойдут к концу. На связь с ним, с того времени, никто не выходил. И сам Егерь никого не беспокоил, так ему это было ненужно.
И вот сейчас он готовился закрывать ставни и решётки, проверять запоры на обеих стальных, надёжно закреплённых дверях и опять провести всю ночь в ожидании.
Потому что он мог, несомненно, мог попытаться спокойно заснуть, положившись на крепость дома. Но кто тогда мог застраховать от того, что твари не изменяться ещё раз и отрастят себе когти, похожие на резак автогена? Или подружатся с кем-то, кто сможет просто проломить двойной кирпич стен?
Солнце заходило. На улицу медленно выползал зелёный туман. В своём логове проснулась первая тварь, которая когда-то была учительницей музыки в третьей городской школе. Она вылезла наружу, издав первый, за эту ночь, охотничий крик.
***
Мирон успел выстрелить. Ровно за пару секунд до того, как Изменившийся прыгнул на него. Очередь отбросила его в сторону, заставив не такое уж и тяжёлое тело выполнить кульбит и замереть на полу. После этого пришла пора помогать напарнику.
Но тот успел справиться и сам, отшвырнув самого напористого в угол, да так удачно, что тот головой попал прямо на острый угол какого-то металлического агрегата. Приглушённо хрустнула кость, и тварь сползла на пол, чуть подрагивая конечностями. А Лёшка, в это времяшироко размахнулся и саданул своей кувалдой, снесяплечо ещё одному. За его спиной затрещал автомат Мирона, отбросив к двери низкого, одетого в обрывки спортивного костюма, Изменённого. Оставшиеся, судя по всему оценив то, что судьба повернулась к ним пятой точкой, быстро проскользнули в дверь, стараясь как можно быстрее удрать.
– Спасибо. – Лёшка устало вздохнул. Достал бинт и бутылёк со спиртом из шкафа. – Поможешь? Задели, уроды такие.
– Конечно. – Мирон приподнялся на руках и пополз, опираясь на колени. Было больно, но ничего.
– Да подожди ты! – Лёшка шагнул к нему, подхватил, как котёнка, под живот и перенёс на операционный стол. – Чего убиваешься? Не зажило ещё ничего толком, не дай бог, нанесёшь дрянь какую-нибудь с пола. На вот, лучше полей спиртом и перебинтуй.
– Хорошо. – Мирон надорвал бумагу упаковки, предварительно полив на руки спиртом. Мелкие ранки и ссадины тут же защипало. – Давай сюда. И зелёнку ещё дай. Наверняка ведь есть.
– Сейчас. – Голем пробухал обратно к шкафу. Поковырялся в нём и вернулся, аккуратно, двумя пальцами, сжимая маленький пузырёк с искомым, не имеющим аналогов во всём остальном мире, медицинским препаратом. – Вот, держи.
– Подставляй граблю. – Пэтэушник гоготнул. – Ща немного пощипет. Слышь, Лёх, ты мне сигарету не дашь? В нагрудном кармане, и зажигалка там же. А то руки заняты.
Голем ухмыльнулся. Опустил свою громадную клешню в сумку на боку, достал открытую пачку, вытряс сигарету. Засунул её в рот напарнику. Достал оттуда же коробок больших спичек, зажёг и дал Мирону прикурить.
– Я б те карман того, оторвал. Уй, а больно…
– Терпи, ходячий карбюратор, инжектором станешь. Так, и на бантик завяжем. Обалдеть…
– Чего?
– Весь бинт ушёл, чего. Бревно у тебя, а не рука.
– Уж какая есть. – Лёшка довольно покрутил рукой, похожей на запеленатого грудничка. – Ну что, пошли, что ли отсюда?
– Пошли. Всё взяли?
– Да вроде как да. Можно ещё прошвырнуться по этажу. Набрать на потом всего понемного. Хотя. Если честно, я вообще не понимаю, что брать.
Мирон задумчиво потёр кончик носа:
– Эт да. Не, ну я знаю там про всякие парацетамолы, а так, чтобы чего посерьёзнее, да хрен его знает. Врача бы сюда…
– Врача, скажешь тоже. Ладно, посмотрим, может чего и поймём. Там ведь вроде, в больнице-то, бумажки с надписями приклеивают, обычно. Ну, или попробуем до аптеки добраться. Всё равно – нужно еды поискать.
Мирон кивнул, что-то начиная соображать: