– Слушай, Лёх… А что, никто не пришёл в город, типа МЧС? Ведь тут у нас катастрофа, вроде как?
Голем вздохнул. Посмотрел на автомат, который висел за спиной пэтэушника:
– Пытались, было дело. Военные какие-то. Меня обстреляли, с перепугу, наверное. Потом на них целая кодла накинулась. И звери, и люди. Такая мясорубка была. Я лезть не стал, а то пристрелили бы. Или зажрали. Потом уже сходил. Нашёл вот автомат, ещё кой-чего по мелочи. И больше мне как-то к ним соваться не хочется. По ходу – непонятное что-то. И для нас, и для них.
– Для кого для них?
– Да для тех, Мирон, кто с той стороны. Мы же теперь как в концлагере. Я не доходил далеко, но кое с кем общался. Говорит – весь город рвом окопали. Стены разве что не ставят. Так что, непонятно ничего.
– Вот блин… – Мирон достал ещё одну сигарету. – Нездоровая хренотень. Давай, наверное, свалим отсюда, что ли? Не нравится мне здесь, стрёмно как-то. Дома поговорим.
Лёшка улыбнулся. Широко и радостно:
– Ну, дома, так дома. Давай, я тебя сейчас поудобнее подсажу. Надо будет что-то придумать, упряжь какую-то, что ли. А то так неудобно, если честно. Не против таскать тебя повсюду, но так, чтобы не мешало ничего, ты уж извини за прямоту. Да и мне хорошо. Одному скучно… и страшно.
Мирон вылупился на него:
– Тебе и страшно? Угараешь, что ли?
– Да мне, мне.
– Дела-а-а… Ну ладно, напарник, ёпта. Пойдём?
– Пойдём.
Лёшка повернулся к нему спиной. Мирон, ухватившись руками за непонятные, но вполне удобные выступы на его спине, вскарабкался на свой неуклюжий «насест». Про себя подумал, что неплохо было бы найти что-то типа монтажной «люльки». Ту, которая из строп сделана. И даже понял, что нужно будет прогуляться до «каблухи», где пара таких штуковин была в учебных классах сварщиков-высотников.
Они вышли из здания хирургии, когда солнце, еле проглядывающее через серое марево, ещё только начинало сползать с небосклона. Дождь закончился. Нужно было успеть добраться до бункера, который стал уже им совсем родным, до того момента, как поднимется туман. Про него Мирону рассказал Лёшка. Ему самому он ничуть не вредил, скорее всего – из-за каких-то приобретённых способностей. А вот для его напарника нужно было найти противогаз, или что-то типа того. Иначе, как успел понять голем, тому может быть крышка. Хотя – кто знает, как туман действует на перенёсших Волну? Возможно, что у каждого появилось что-то типа иммунитета. Но рисковать и проверять – не хотелось. Да и что говорить, когда сам голем был в тумане от силы минуты три. И постарался не дышать.
– Лёх, а Лёх? – Мирон заёрзал.
– Ну?
– Ну, ну… бздну. А тебе еды хватает? Ты ж такой здоровый стал?
Лёшка ухмыльнулся, вспомнив собственный испуг, когда в первый раз почувствовал, что проголодался:
– Да нормально. Раза в два больше просто есть стал. Только, боюсь, что это может стать проблемой. Туда дальше, если мы не найдём, где скоммуниздить каких-нибудь консервов с крупами. Пока есть то, что успел найти в модуле одном. Дальше – не знаю. Короче, думаю, что придётся в ближайшее время вылазки всякие делать. Хотя – кто знает, что дальше будет? Загадывать как-то не хочется.
– Понятно. Давай завтра дойдём до училиша, а?
– На хрена?
Мирон запнулся.
– Да там монтажное оборудование же есть. Такелаж мне сделаем. Будем как в игрушке про войну. Ты типа пилот бомбардировщика, а я стрелок пулемётчик. А?
Лёшка остановился. Пэтэушник забеспокоился, когда тот промолчал больше нескольких секунд:
– Ты чего?
– Я просто думаю.
– Чё?
– У меня, наконец, появился и друг, и напарник. Жизнь налаживается…
***
Багира, бывшая в прошлом прилежной ученицей девятого класса, вожатой в лагере, «кмс» по лёгкой атлетике и прекрасной дочерью, кралась в наступавших сумерках. Цель «вылазки» была понятна и ясна. Вон она, цель, тяжело бухает по территории больничного городка, неся за спиной какого-то колченого урода. Ба! Да это же один из соседей-отморозков, живших во дворе слева. Точно, он самый. Тот, который весной провожал её сальными взглядами, как только она проходила мимо. Ну да, именно он. Вот сука, как удачно. Ведь он же, кабёл тупой, один раз, когда она возвращалась с тренировки, попытался её зажать между домов. За задницу хватал, накаченную и красивую. Ничего, сейчас она ещё красивее стала, скотина. И уж она постарается, чтобы он её разглядел. Перед тем, как когти вспорют горло. А может и не горло, и не вспорют, а оторвут. Это уж как карта пойдёт.
Девочка-Изменённая, осторожно крадущаяся за быстро и уверенно шагающим големом, расплылась в кошачьей улыбке. Продемонстрировав солидный набор острых и белых зубов. Она чувствовала, что громадный, поблёскивающий и полязгивающий механическими частями Годзилла вовсе не прост. Что-то, помимо её воли действующее самостоятельно, помогало отводить в сторону его внутренний «радар». Блокировало то шестое чувство, что уже неоднократно помогало Лёшке уловить слежку. Гибкое, покрытое густой чёрной шубкой тело передвигалось ловко, вжимаясь в любую трещину, в которую могло поместиться. Текло, как тягучая капля смолы, аккуратно вжимаясь в стволы деревьев и стены корпусов. Плавно прижималось к земле там, где участок был открытым. И чуяло те места, где находились ловушки. Ей не мешала хлюпающая после дождя земля. Тем более, что всё вредное от дождя, уже ушло в неё.