Левая, свободная и неповреждённая, рука, метнулась вперёд, погружая лезвие с зазубринами на спинке глубоко внутрь твари, пробив костяную броню грудины.
Тварь зашипела и завизжала, чуть отпрянув в сторону, и промахнувшись пастью, не зацепив лица Забелина.
А он успел воспользоваться этим, взревев от боли в правом плече, и, превозмогая её, воткнул второй, узкий и плавный клинок, прямо в кожу подбородка, погружая его глубже и стараясь закрепить там острие.
Мутант дёрнулся, брызнув на конторщика слюной, слизью из вывернутых ноздрей, и горячей, тёмной кровью.
И тогда полковник, дотянувшись зубами до кольца гранаты, с хрустом зацепил его зубами и рванул на себя…
Сведённые вместе усики легко подались, пуская ударник вниз…
Еле ощутимый запах сгорающего пороха – именно его почувствовал Забелин перед тем, как окунуться в пламя вспышки, поглотившей конторщика протуберанцем взрыва…
Большой пригнулся, вжимаясь в стену. А за ней, в замкнутом пространстве помещения, оглушающе грохнул взрыв гранаты, полностью перекрыв громкие щелчки сработавших ловушек.
Мгновением позже воздух засвистел, наполняясь осколками металла, крошками бетона и штукатурки, выброшенными в проход взрывом. Мы закрылись руками, слыша, как они барабанят по стене напротив нас, впиваясь в неё острыми краями.
Коридор заполнился удушающее пахнувшим дымом от сгоревшего пороха и взрывной смеси, серыми клубами поднятой пыли и оседающими частицами покрытия стен.
Когда всё это наконец полностью опустилось вниз, я выглянул из-за угла, пытаясь понять, получилось ли у Забелина. С первого взгляда, несмотря на плохую освещённость, мне стало ясно, что получилось абсолютно и окончательно.
Красноватый свет всё также отбрасывал тени по углам, но в нём уже не было ни уродливого пауко-монстра, ни человека, ценой своей жизни подарившего нам время для того, чтобы мы могли пройти ещё немного вперёд.
Прямо на пороге валялась оторванная и полностью деформированная голова мутанта, которую я узнал по непропорционально длинной шее.
То, что осталось от конторщика, лежало в дальнем углу бесформенной кучей в обрывках одежды.
Ждать, пока разряженные аккумуляторы ловушек снова наполнятся убийственной энергией, мы не стали.
Настя оглянулась на тело Забелина, и, шмыгнув носом, скользнула в так необходимый нам дверной проём.
– Долго ещё, Настя? – Аккуратно пройдя между лениво шевелящими своими усами двумя «разрядниками», я присоединился к ребятам, ожидавшим меня в конце очередного поворота. – Чего-то идём, идём, и никак не придём.
– Ещё метров двести. – Девушка устало вздохнула, смахнув пот со лба. – Почти дошли.
– Хорошо, честное слово. – Большой бросил вперёд кусок кирпича, заставивший ещё одну злобную «электрючку» шандарахнуть по нему как следует. – О! Можно идти…
Позади уже давно не раздавалось довольно долго грохотавших пулемётных очередей. То ли сектанты смогли как-то их отключить, то ли они их тупо расстреляли из гранатомётов (а взрывы были), то ли электроника всё-таки отрубилась.
Думать о том, что за нами продолжают идти, не хотелось. Хотелось думать о чашке кофе, хорошей котлете, порции спиртного и прекрасных, третьего размера, сиськах Анжелки, бравшей с меня только половину своей обычной «таксы».
Но, как и обычно, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. И потому в моей голове постоянно щёлкал внутренний детектор, отмечающий наиболее удобные для занятия обороны места.
За поворотом открылся довольно длинный, кусками освещённый просторный участок, заканчивавшийся красноватым мигающим маячком над очередной дверью.
– Нам туда. – Настя еле заметно, краешками губ, улыбнулась. – Дошли ведь…
Скопа выставила перед собой широкий, прорезиненный набалдашник детектора, поводила им из стороны в сторону и мотнула головой, показывая, что впереди чисто.
Верилось в это с трудом, но и брошенные вперёд остатки болтов показали то же самое, что и хитроумный прибор: полное отсутствие аномалий.
И тогда мы быстро двинулись вперёд, радуясь тому, что это было возможно, и тому, что наши датчики не орали благим матом, как это было большую часть пути по подземным коммуникациям.
Почти дойдя до так долго ожидаемой двери, я остановился, прислушиваясь.
Несколько секунд назад мне стало казаться, что слишком странное эхо раздаётся от наших шагов. Помня предупреждение, сделанное мне на поляне в леске, что у Рва, я не решил, что это слуховая галлюцинация.
– Слушаем, ребят, – мне пришлось сказать это остальным. – Внимательно слушаем эхо. Мало ли?