В горле встал комок, но он сдержался. Открыл полку и достал старенький мобильный телефон, который держал постоянно заряженным и с полным счётом. Номеров в нём было мало, и никто не знал про то, что Точинов вообще их знает.
Вызываемый абонент ответил практически сразу. Молодой голос задал всего несколько вопросов, после чего отключился. Чуть позже звякнувший сигнал показал, что на номер поступила "смска". Точинов быстро открыл её, стараясь запомнить номер и имя, вернее кличку. Следом неожиданно свалилась ещё одна, и то, что было в ней, заставило профессора двигаться так быстро, что он успел даже немного удивиться.
Запас денег в мелких и крупных купюрах всегда находился в небольшом сейфе в письменном столе, покрытом густой пылью. Там же, у самой стенки, смазанный, ухоженный и матово отблёскивающий, в небольшой кобуре с зажимом, спал короткий "бесшумник". Один из тех плюсов, что входил в пакет при работе в Институте, и очень жаль, что им наверняка придётся воспользоваться.
Дверной замок мягко щёлкнул за его спиной. Точинов чуть задержался, смотря перед собой и не замечая ничего. Тряхнул головой и быстро побежал по ступенькам вниз, хлопнув подъездной дверью и выходя на улицу. Небо уже стало утренним, прореживаемое светлыми облаками, подсвечиваемыми красноватым солнцем.
Сейчас:
Три вокзала на одной площади. Поток людей, спешащих к поездам, или наоборот. Крики, шум машин, запахи фастфуда. Обычный день большого города, в котором уже, наверное, бывшему сотруднику закрытого НИИ, официального места могло и не оказаться. Точинов никогда не считал себя глупым, и жизнь знал хорошо. Конечно, брать билет было бы глупостью, такой же, как и надеяться на безграничную честность сотрудников РЖД. Необходимый ему поезд отправлялся через час с Казанского. Этот час стал для него самым напряжённым, и только желание сделать то, ради чего Сергей пошёл на тот поступок в Кремле, заставила не выдать себя властям самому.
Человеческая природа всегда возьмёт верх над любыми инструкциями. Эта мысль была последней, мелькнувшей в его голове, когда после Рязани он не выдержал, и заснул в купе проводника, укутавшись в одеяло и положив под подушку "бесшумник".
Глава первая: Кротовка – трасса.
Ох, ёёшеньки… как спать-то хочется!
А думаете очень приятно просыпаться и так-то вот думать? Вот-вот, и я думаю, что не очень хорошо. Как быть в таких ситуациях? Да всё очень просто, нужно порадоваться причине, из-за которой организм натужно орёт о том, что он, дескать, хочет ещё подрыхнуть. Ну да, эгоистичные позывы так и просят не вылезать из-под одеяла, и чего ж, слушаться, что ли их? Тем более что причина, по которой хочется спать… хм, да это, как мне кажется, самая лучшая из всех причинных причин.
Вот она, лежит рядом, раскинув по мягкой ткани свои безумно красивые волосы, которые так и хочется пропустить через пальцы, чтобы ощутить всю их мягкую густоту. И ведь, зараза, уже тоже не спит, лежит и смотрит своими хитрыми и ласковыми глазами. Вот как у неё это получается, скажите мне?!! Я еле-еле встаю, а она уже довольно улыбается своей сказочной улыбкой так, что все плохие мысли улетают в сторону. Дела-а-а, брат Пикассо, видать – стареешь, не иначе.
Всё, милая моя, встаю, иначе знаю я тебя… чуть отодвинешь в сторону одеяло, так, чтобы на свет божий показался бархатный шоколад бедра, и всё… И вот не надо, слышишь, вот не надо ещё и потягиваться по-кошачьи, ну, пожалуйста…
– Новая жизнь, новая жизнь!!! – Хриплый и давно родной голос певца, ушедшего за облака задолго до миллениума, и чьи песни, наверное, никогда не потеряют своей актуальности и сейчас, в жизни ставшей совершенно другой, хотя… так ли это на самом деле?
Вверх-вниз, вверх-вниз, маятником, на сжатых кулаках. Телу нельзя давать расслабляться, иначе сами не заметите, как оно возьмёт над вами верх, и медленно, но верно, станете дряблыми и рыхлыми. Оно надо? Праааильно, тврищ старший лейтенант, оно нам ваааще не нужно. А потому – отжимания, пресс и прочие радости жизни. Как известно: только кач приблизит нас к увольнению в запас. А нам до запаса ещё служить и служить, и звёзд на погоны хочется хотя бы столько же, сколько и моей красоты, которая сейчас на кухне чем-то слегка грохочет и еле слышно, под нос, ругается. И ещё говорит мне, что я сумасшедший и с вещами разговариваю.
Ну да, разговариваю, правда, так, чтобы никто не слышал и не видел. А можно не верить в то, что у моего АК-103УМ нет души? Если он неоднократно спасал там, где только чудо могло помочь? Не клинил даже после ползания на брюхе в Топи или Дельте? То-то и оно, что всё возможно. Верят же, вернее, верили, краснокожие великие воины навроде Чингачгука в то, что у всего есть своё маниту? Ну вот, я, может, тоже верю в то, что у некоторых вещей оно есть. У оружия-то точно. И по барабану мне на то, что там кто-то про это скажет. Завтракать? Иду уже, иду…