– А друзья? Подруги?
– Ты думаешь, что кто-то захочет дружить с дочерью следователя? – Полина усмехнулась.
– Но ведь мама тебя любила. Да, она работала. Это занимает время.
– Работа занимала все ее время, а оставшееся она тратила на то, чтобы ругаться с папой!
– И что было потом? – я чувствовала, что ей нужно все высказать.
– Потом. Потом, когда они снова ругались, мама сказала, что родила меня только потому, что папа хотел дочь. Что он успокоится, и будет жить в семье! А я ему совсем не нужна!
Да, очень часто мы бываем крайне не осторожны в словах. А из-за этого страдают дети. Мы, вообще, редко задумываемся о том, как тот или иной наш поступок отразиться на детях. Мы почему-то не берем их в расчет. А они все видят, все слышат и все понимают. И вот тогда их взросление приходит намного раньше, чем хотелось.
А Полина так и осталась тем ребенком, с грустными глазами и израненной душой. Она не стала взрослой только потому, что ей не хватило детства.
– Я тогда долго плакала. Очень долго. Никто не знал, что я плачу, потому что в мою комнату никто не заходил. Маме и папе было не до меня. И я уснула. А потом оказалась здесь. Здесь все было по-другому. Здесь было то, чего мне так не хватало там, дома. Меня любили, спрашивали, какие оценки я получила, со мной играли. И мне стало лучше быть во сне, чем возвращаться туда, где я была никому не нужна. Я не знаю, сколько времени я жила в своем сне. Но потом пришла она и сказала, что я могу остаться здесь навсегда. Я не могла поверить своему счастью! Понимаешь?! Мне будет не нужно просыпаться и возвращаться домой, идти в школу! Со мной всегда будет мама и папа! И я согласилась.
– Вот так сразу?
– Нет. Я подошла к маме, хотела ей все рассказать. Но она сказала, что сейчас занята. Папа был на работе. А Пашки тоже не было дома. И я решила, что больше не хочу там оставаться.
– Тебе говорили, что ты не сможешь вернуться?
– Нет. Это я узнала намного позже, когда ничего изменить было уже нельзя.
– А твое тело? Что стало с ним?
– Она сказала, что спрячет его, чтобы никто не нашел. Чтобы они поволновались по-настоящему. И я согласилась.
– Полина, а кто – она?
– Алианна.
И почему я знала, что опять услышу это имя. Теперь мне стало понятно, как Алианна осталась в нашем мире. Она просто взяла себе тело Полины! Я не выдержала и обняла девочку за плечи. Да, для меня она была маленькой девочкой!
– Полина. Но ведь твой папа, он так горевал, что ушел вслед за тобой? Так мне сказал Павел.
Полина усмехнулась.
– Да, он нашел меня здесь. Но он ушел сюда не из-за меня. Здесь он был свободен. И его сердце не выдержало той сексуальной нагрузки, о которой он так мечтал.
– О, господи, – еле слышно прошептала я.
– Я видела, как горевала мать, я видела, как изменился брат. Но я ничего не могла изменить. Мое тело исчезло, и я уже не могла вернуться.
– Но почему, ты не придешь к ним во сне?
– Оля, зачем? Мать может не выдержать.
– А брат?
– А брат…. Паше я сказала, что у меня все хорошо, чтобы он прекратил поиски. Но. Он не успокоится.
– А ты сама? Как ты сама здесь?
– Как? Я привыкла. Сначала все было, как и говорила Алианна. Меня любили. Я была счастлива. А потом вернулась настоящая Полина. Та, которая здесь всегда была. И мне пришлось уйти. Я здесь чужая. У них свой мир, такой, о каком я всегда мечтала. Вот только места мне здесь нет. Я лишняя. Даже здесь.
– Но, может быть есть какие-то способы вернуться? Или попасть в другой мир?
– В другой мир я не хочу. Я хочу домой.
– Полина, о чем ты молчишь? – спросила я, так как почувствовала, что она что-то не договаривает.
– Есть способ вернуться в свой мир.
– Какой?
– Родиться заново.
– И?
– Я думала над этим. Но я не хочу снова попасть в семью, где дети нужны только для достижения целей!
– О чем ты? – не поняла я.
– О чем? Смотри!
Полина провела рукой, и серость неба исчезла. Я смотрела на него как на экран в кинотеатре. Это и был, наверное, наш мир. На небесном экране двое занимались любовью. Но не это поразило меня. Меня поразили мысли девушки:
«Давай, давай, я что зря тебя столько спаивала. Мне нужно забеременеть! Я хочу замуж! Я хочу свадьбу!»
Потом появилась другая сцена, и опять: