Стоило ему оказаться у того самого, внизу все заинтересовано запульсировало, а я немного растеряно разглядывала его фигуру, остановившуюся у тонкой стеклянной преграды. Наблюдала за руками, скрывшимися за черным деревом, и неосознанно и нетерпеливо ерзала на скользкой ткани. Стоило заметить в его руках оказавшийся предмет, тяжело сглотнула, а глазки загорелись порочным любопытством. Снова нечаянно подалась вперед, но его палец остановил меня, отрицательно покачиваясь в разные стороны.
— Ну что ж, Уокер, готова поиграть? — внушительно бархатно прошептал, вытягивая в воздух свободную ладонь. Придерживая длинную кожаную рукоять другой рукой, Дьявол легким движением ударил себя по вытянутой ладони ее широким концом. Смачный шлепок раздался и ударился о мрачные стены, а я замерла, разглядывая эту штучку с озадачивающим интересом. — Готова к тому, чтобы я тебя отшлепал?
— Что?
— Что слышала, куколка, быстро поворачивайся.
От его властного тона только прищурилась и, хитро подмигнув, перевернулась на живот. Встала на четвереньки и, изогнувшись спиной, послушно подставила свои ягодицы. Волнительно закусила нижнюю губу, запрокидывая волосы в стороны, чтобы не мешали, повернула немного голову назад. Рука Люцифера легла на подол сорочки и резким движением задрала, оголяя округлые бедра. Огладил рукой ягодицу и вдруг грубо сжал, от чего я ощутила его горячую кожу и, поджав в нетерпении губы, прикрыла глаза. Но стоило это сделать, резко распахнула, почувствовав шлепок по коже, моментально оставляющий след обжигающей ладони.
— Сейчас я тебя так отшлепаю, что ты забудешь о том, как просить меня о грязном сексе, — задрав ткань почти до груди, оставляя ее едва прикрытой, начал одаривать короткими поцелуями всю открытую спину, очерчивая изгибы кожи кончиками пальцев, а мои пальцы вцепились и сжали тонкую ткань, чувствуя подступающее возбуждение от его действий. Резко остановился, и я моментально вздрогнула, почувствовав прохладный наконечник, скользящий мучительно медленно по коже, едва соприкасаясь с ней. Сильно изогнулась и вскрикнула от нагрянувшего удара, распространившего по телу приятное тягучее ощущение. — Расставь ноги шире, — под очевидно прожигающим взглядом, сделала это и сглотнула, чувствуя повышенную влажность изнывающего места. — Поиграем. Только посмей издать любой ненужный звук, тебя постигнет наказание.
— А какое?
— Ты поняла? — спросил с большим требованием к ответу.
— Поняла, — раздосадованно выдохнула.
— Молодец, — не успел он это сказать, как пальцы заскользили к промежности, предоставляя Дьяволу чувствовать мое желание, давным-давно комочком поселившиеся и пульсирующее внизу живота. — Как я обожаю наблюдать за тем, как ты течешь просто от моего голоса. Просто от мысли, что я могу тебя трахнуть… — резко надавил на клитор, а я выгнулась и лицом вжалась в простыни, пытаясь скрыть тихо прозвучавший звук неожиданности. Но сразу резко вздрогнула, прикрыла глаза и поджала губы, почувствовав сладкий удар, распространяющий бегающие мурашки по спине. — Я сказал, Непризнанная — без единого звука и писка, — пальцы начали кружить и размазывать текущую по ногам смазку, а я, чуть не до металлического привкуса, прикусила больно язык, сдерживая из последних сил выдохи и короткие стоны. Зажмурилась, почувствовав, как он ввел два пальца и неспешно задвигался, растягивая влагалище и заставляя меня мучиться от недостатка скорости. — Как тебе такая скорость, грешная сучка?
— Слишком медленно… Хочу быстрее…
Поспешно прикусила кончик языка, подаваясь невзначай вперед от настигнувшего удара прохладного наконечника, который каждый раз бил слаще и сильнее прежнего. Его пальцы, двигающиеся во мне, наконечник прохладного предмета, распространяющего одновременно сладкую боль и наслаждение — безумие. Уголком губ улыбнулась, собираясь повернуться к нему, чтобы потонуть в океане вожделения его кровавых очей, но громко ахнула от неожиданности, получив наказание в виде очень легкого удара по изнывающей и мокрой промежности.
Не успела отойти от его обезоруживающей чувственности и остроты, как следом пришел обжигающий удар там, но уже его ладони, которая прилетала намного чувствительнее. Не зная, куда себя деть, только покрутила от нетерпения бедрами и уже полностью скрыла лицо, вжимаясь в ткань и надеясь, что за этой преградой не будет слышно моих вырывающихся по случайности выдохов.
Его пальцы уже вышли, но я все равно была на невыносимом пределе чувствительности. Ресницы каждый раз подрагивали от теплой ладони, сначала медленно и ласкательно поглаживающей кожу, но потом оставляющей обжигающий след, а следом на другую ягодицу прилетал громкий шлепок широкого наконечника рукояти, от которого я вздрагивала и изгибалась сильнее. Уже плоским животом касалась прохладной ткани, настолько сильно он делал это, что прогибалась с каждым ударом сильнее прежнего.
Даже от смачного звука шлепка крылья неподвластно дрожали, вкушая за этими действиями мое нарастающее желание. Еле сдерживала иногда случайно вырывающихся всхлипов, но за это сразу получала неизбежное наказание, раззадоривающее сильнее прежнего.
— Блять, малышка Уокер, ты настолько возбудилась, что уже промокла вся ткань под тобой, — от его слов хотела повернуться, но не могла. Ладонь оказалась на макушке головы, охватила и, вцепившись в волосы, грубо вжала в матрас кровати, попросту запрещая даже взглянуть. Почувствовала его какие-то судорожные движения сзади и, прикрыв удовлетворенно глаза, ждала приближающегося начала. Видимо та картина, представшая перед его глазами, сняла оковы изнуряющего запрета. Не успела даже сглотнуть вязкую слюну во рту, как громко вскрикнула, сопровождая этим его грубое проникновение в меня. Рваный толчок, и я прогнулась, наконец-то ощущая каждый сантиметр его плоти в себе. — Теперь буду жестко трахать тебя, но полностью запрещаю кончать без моего позволения.
— Я не смогу, Люцифер…
— Мне абсолютно плевать. Я сказал — ты выполнишь, — сопроводил слова толчком до полного упора и, громко рыкнув, демонстрируя свою вырвавшуюся полностью похоть, начал наращивать темп грубых движений бедер, ударяющихся громко об ягодицы. Непроизвольно сжимал мои волосы и сильнее лицо вдавливал в кровать, что уже было тяжело сделать глотка воздуха, но мне это нравилось. Настолько грубо входил, надрывисто и властно, что мое тело постоянно качалось вперед, но неожиданно мое бедро охватила его свободная ладонь, стискивающая кожу до приятной боли. — Что такая тихая? Только недавно была готова кричать во все горло, а сейчас будто находишься на каких-то поминках, — слишком грубый толчок, и я застонала, пытаясь приподняться, но он этого не позволил.
— Прибываю на поминках своего тела без твоих следов, — тихо прошептала и зажмурилась от очередного удара руки по ягодицам.
— Не те словечки, куколка…
Каждый быстрый и ненормальный толчок все быстрее доводил до точки глобального невозврата, но я сжимала больно челюсть, сильно жмурила веки, прикусывала щеки и губы, послушно терпя и не позволяя себе кончить. Назло блуждали утапливающие мысли, насколько я сейчас беззащитно выглядела на фоне его фигуры, входящей и старающейся довести до нетерпеливости, от чего уже теряла тонюсенькую ниточку его запрета. Но он, явно испытывая, будто назло ускорялся, что мои пальцы, сжавшие случайно ткань, впивались через нее в ладони. Резко выкрикнула и немного качнулась бедрами назад его движению, почти насаживаясь на его пульсирующую плоть, входящую с небывалым остервенением.