— Вполне достаточно.
Сара была рада, что он прервал ее. Она исчерпала все разумные доводы. Остались только эмоции да громкие слова.
Акции были ее козырной картой. Выйдя замуж, она передаст ему свое право голоса, и у него окажется чуть ли не контрольный пакет, а это, конечно, искушение для любого бизнесмена.
Сара почувствовала его заинтересованность и замерла в ожидании. Дэвид встал и с улыбкой заметил:
— Вы дадите мне время, чтобы… — он заколебался, но только на мгновение, — чтобы серьезно обдумать ваше очаровательное предложение?
Расценив ее молчание как согласие, он взглянул на часы.
— Я еду на уик-энд в Женеву. Может, пообедаем в понедельник вечером?
У Сары не было сил отвечать, и она встала, не замечая, что он незаметно оглядел ее стройную фигуру.
— Я пришлю за вами Бэзила в семь тридцать, — сказал вдогонку Дэвид.
Сара оставила машину на гравийной площадке перед фасадом Торн-хауз, взяла сумку и направилась к парадной двери. В последнее время она редко приезжала сюда, но сейчас испытывала потребность повидать дядю. Она хотела убедиться, что выбрала правильный путь, не позволив себе последовать первому порыву и послать Локвуда ко всем чертям, добавив, что не даст ему ни пенни.
Девушка провела не один час, пытаясь предугадать, к чему приведут Дэвида его размышления. Она научилась предвидеть ход его мыслей о сложных сделках. Но тут было иное, совсем иное дело. И чем больше она старалась проникнуть в логику его рассуждений, тем больше запутывалась и теряла уверенность. Ей никак не удавалось выбросить его из головы.
Измученная этими невеселыми мыслями, Сара забыла предупредить родственников о своем визите и, когда дворецкий открыл двери, постаралась придать своему лицу беззаботное выражение.
— Добрый день, Боумен. Тетя дома? — Она прошла мимо него в большой холл. — Боюсь, меня не ждали.
На лице пожилого мужчины не отразилось ничего: ни удивления, ни приветливости. Никто в этом роскошном доме, даже слуги, не выказывал своих эмоций, а вполне возможно, что и не имел их.
— Миссис Торн в гостиной, мисс. Я прослежу, чтобы вещи отнесли в вашу комнату.
Саре было четырнадцать лет, когда она попала в этот дом. Яхта ее родителей затонула во время шторма. Осиротевшая девочка искала утешения, тепла, просто внимания, — но не нашла ничего, кроме холодной заботы о своем материальном благополучии.
Она жила в удобной комнате, прекрасно питалась, училась в престижной школе… но так и не нашла любви и ласки, в которых так отчаянно нуждалась в первые ужасные годы своего сиротства. А повзрослев, научилась обходиться без этого.
Только дядя проявлял к ней какой-то интерес. Он воспринимал племянницу как личность, имеющую право рассуждать, надеяться и принимать решения, а не просто как дополнительную обузу. На свой лад он даже любил ее.
Но Николас Торн проводил в офисе больше времени, чем дома, и они редко виделись. А когда он ушел на покой, Сара уже уехала учиться в Лондон.
Тетя Эмили, крупная, холеная, красивая женщина, сидела в гостиной с чашкой чая в руках.
— Какой сюрприз! — голос тетки прозвучал чуть резковато.
Сара вздохнула. Конечно, следовало предупредить о своем приезде, но ей было не до звонков.
Она уселась на софу, обитую тисненым бархатом, и сказала:
— Я собираюсь переночевать здесь и вернуться в Лондон завтра после ланча.
Сара говорила спокойно и уверенно, без тени просьбы в голосе. Этот был ее дом, и она имела полное право находиться здесь столько, сколько захочет.
Эмили на собственном примере учила племянницу никогда не терять чувства собственного достоинства. И Сара была ей за это благодарна. Но иногда девушке приходило в голову, что суровое самообладание, которое эта женщина носила, как броню, отчасти лишило ее человечности, а постоянное подавление глубоких эмоций превратило в машину, обученную хорошим манерам и чувству долга по отношению к семье.
И теперь, глядя на свою тетку, сдержанную, элегантную, в совершенстве владеющую собой, Сара решила, что, вероятно, была права, ублажая Эмили и подражая ей все эти годы. Ведь ее единственное путешествие в область эмоций окончилось катастрофой. Этого никогда больше не случится.
— Я позвоню, чтобы принесли чаю? — бесстрастно осведомилась Эмили. — Ты выглядишь усталой с дороги.