— С-спасибо, — запинаясь от удивления, пробормотала девушка. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла заставить свои непослушные ноги направиться к лестнице.
Луис стоял спиной к ней, поворачивая круглую ручку сейфа, когда Линетт, постучав и получив приглашение войти, сделала шаг в кабинет. Маркиз не повернулся, лишь резко бросил через плечо:
— Графиня настаивает, чтобы вы надели фамильные драгоценности сегодня вечером, мисс Саутерн. Островитяне, видите ли, желают увидеть свою будущую хозяйку во всем великолепии. Я решил, что это не такая уж плохая идея, поскольку если что-то и может с гарантией заставить женщину выглядеть счастливой, так это бриллианты. А у меня нет сомнений, что вы нуждаетесь в стимуле, который поможет вам произвести на других впечатление сияющей от счастья невесты.
Он вытащил из сейфа тяжелую шкатулку и поставил ее на стол. Линетт претила мысль воспользоваться фамильными драгоценностями Эстевасов как ширмой, чтобы скрыть истинные отношения между ней и Луисом, ничто не заставило бы ее смириться с подобным издевательством. Но в тот миг, когда она открыла рот, собираясь выразить протест, маркиз повернулся к ней лицом и застыл от восхищения. Он смотрел на нее так, будто никогда в жизни не видел подобной красоты, и Линетт в очередной раз осознала, как отчаянно она нуждается в его одобрении. Сердце ее затрепетало, но она стойко выдержала его внимательный осмотр, лишь слегка опустила ресницы, когда заметила огонь, засверкавший в глубине синих глаз. Луис, который наконец обрел дар речи, подошел ближе к девушке и хрипло произнес:
— Вы потрясающе красивы. — А затем, завороженный родинкой, примостившейся на ее груди, слева, чуть выше лифа, спросил, не отрывая от нее взгляда: — Как это случилось, что я не заметил эту родинку, когда мы были на острове?
Напуганная преисполненной смысла тишиной, Линетт заставила себя рассмеяться и небрежно пожала плечами:
— Вероятно, лямка от купальника закрывала ее. А что, это так важно?
— Нет.
Она быстро подняла глаза, но выражение его лица было серьезным.
— Вы похожи на ангела в этом белом платье и с этими детскими завитками волос, падающими на лоб… Да, ангел, невинная девочка, которая может превратиться в жестокую соблазнительницу…
Волна нахлынувшего смущения заставила Линетт промолчать. Она боялась пошевелиться, боялась разрушить чары, окутавшие их обоих, и позволила Луису подвести себя к столу, где футляр с ювелирными украшениями рассыпал свои сокровища по зеркальной поверхности. Маркиз взял ее руку в свою и надел на палец кольцо с темно-красным рубином, который могла бы носить королева в давние времена, до того, как грабители Эстевасы предъявили свои права на него. Затем он застегнул на ее шее прекрасную золотую цепочку с восхитительным рубином, упавшим на ее грудь, как кровавая слеза. Отступив назад, чтобы оценить картину целиком, Луис, казалось, остался доволен. Рубиновые серьги из гарнитура он положил назад в шкатулку.
— Кольца и кулона будет достаточно. Блеск драгоценностей служит лишь фоном, подчеркивающим вашу красоту, мадемуазель.
Линетт вспыхнула от такого приятного комплимента и подошла к зеркалу полюбоваться темными, как кровь, камнями, контрастирующими с девственной белизной платья. В этот момент дверь широко распахнулась, скрыв девушку из вида, в комнату ворвалась Клаудия, обворожительная в черном с блестками наряде, и бросилась прямо в объятия Луиса. Остолбеневшая Линетт видела, как она обвила маркиза руками за шею и подставила ему свои надутые губки для поцелуя.
— Спасибо, мой милый Луис, за чудесный день! О, это был просто волшебный день! — промурлыкала Клаудия.
Их поцелуй, как показалось Линетт, длился целую вечность, и девушка вдруг поняла, что она даже не заподозрила, что Клаудия могла провести этот день с Луисом. Графиня была радушной хозяйкой и никогда не требовала от своих гостей соблюдения определенных правил. Они гуляли, купались и развлекались, не чувствуя себя обязанными следовать жесткому распорядку, поэтому на отсутствие Клаудии за обедом никто не обратил внимания.
Наконец Луис решительно отстранил от себя Клаудию и повернулся к Линетт. Клаудия проследила за его взглядом и вскрикнула в притворном ужасе, когда увидела девушку, стоявшую белой неподвижной статуей у двери.
— О, надеюсь, вы простите меня, мадемуазель Саутерн? — сладко пропела она. — Я все еще никак не привыкну, что он теперь — ваша собственность. Я провела с ним весь день и ни разу об этом не вспомнила!
Линетт побледнела. Луис молчал. Впрочем, объяснений и не требовалось: одного его взгляда хватило, чтобы радужный пузырек счастья, паривший в душе девушки, лопнул. Маркиз и пират Луис Эстевас не потерпит никаких посягательств на его свободу, их помолвка — это просто игра, ложь чистой воды. Он влюблен в Клаудию и намерен поддерживать с ней отношения тайком, а за английской мисс будет ухаживать только на людях, честно играя свою роль ради графини…