Только вот это всё - «бы».
В глазах его она уловила едва заметный блеск, знаменующий его разочарование. Чуть заметный, но не укрывшийся от неё.
О, у неё по этой части большой опыт!
И ещё такое лёгкое пренебрежение в выражении лица, перечеркнувшее всю её решимость. Взгляд, которым он смотрел, вызывал протест, дрожь и желание послать его к дьяволу.
Она потянулась и взяла в руки чашку. Отпила, умело маскируя за этими нехитрыми и простыми движениями смятение и дрожь. И не поставила её обратно. Держала в руке, для того, чтобы отвлекаться время от времени на ставший безвкусным и противным чай, собирая в эти секунды остатки былой твёрдости.
Такой Данте пугал её. Раздражал и выводил из равновесия. Ненормально ощущать одновременно безумное влечение и страх. А вместе они вызывали недоверие и желание убежать от него.
Она вздёрнула подбородок и посмотрела ему в глаза.
И не дождётся, чтобы отвела. Чтобы трусливо спрятала глаза. Не дождётся.
- Кажется, я неправильно оценил ситуацию, - сказал он задумчиво.
Реплика недвусмысленна и надо бы было понять её однозначно, но его спокойный и в какой-то мере отрешённый тон не могли ввести в заблуждение.
- Как неправильно? И какую ситуацию? – стараясь подавить дрожь в голосе, спросила она. Он, действительно, не может подобрать слов или тянет время, стараясь вывернуть её наизнанку? Кажется, - второе.
- Не получается, да?
- Что не получается?
- У нас с тобой.
Внутри у неё все опустилось. Ноги обмякли, но силой воли она заставила себя держаться.
- Что за бред? – она скривилась и убрала из рук чашку.
- Нет. Не бред, - он говорил отрывистыми фразами, скорее словами. – Хочешь знать, что я думаю? – спросил он и тут же ответил: - Я думаю. Ты спишь с ним. Очень уж эмоциональная у вас была встреча. А если так… - он так и пригвоздил её взглядом. - Вокруг столько вариантов без шансов на драму и истерику.
- Что? – Она прекрасно поняла, что он имел в виду, но переспросила по наитию.
- Я от тебя без ума, Птичка. И если когда-нибудь тебе захочется хорошего секса, то я с огромным удовольствием… - Он ожидал от неё чего угодно, но только не того, что она врежет ему по лицу. Размахнётся и влепит такую пощёчину, что звон будет стоять по всему кабинету.
Она ударила его и тут же сжала ладонь в кулак. Всё внутри скрутилось в тугой комок. И сама не поняла, как ударила его. Будто себя, а теперь хоть в обморок. С ужасом она ждала его реакции. Но её почему-то не последовало. Тогда она рванула к входной двери. Но он преградил ей путь, и она врезалась в него. Тут же отпрянула и попыталась обойти его с другой стороны, чтобы избежать прикосновений.
- Пошёл к черту!
- Стой.
- Отстань! Иди к дьяволу! – Она сопротивлялась, подкрепляя действия словами.
Они оба её достали: один считал её неполноценной, второй - шлюхой.
Послать обоих!
- Считай, что я на тебя не работаю!
- Сядь на место.
- Не хочу иметь с тобой ничего общего!
Она никак не могла обойти его, чтобы добраться до шкафа и забрать оттуда сумочку.
- Успокойся и сядь на место.
- Отвали от меня! – Она кружила вокруг своего стола и никак не могла выбраться из этого круга.
- Да, стой, ты, - раздражённо он чуть повысил голос.
- Никогда не думала, что со своим мужчиной буду разговаривать таким тоном! И уж никак не думала, что смогу ударить! Но ты достанешь кого угодно!
- Сядь на место! – рявкнул он.
Энджел схватила со стола первый попавшийся предмет и запустила в него. Им оказалось «Пособие…», приготовленное внимательной и заботливой Гвен. Он увернулся. Листки, лежавшие в ежедневнике, разлетелись по кабинету. Книжка упала обложкой вверх и Данте, бросив на неё взгляд, прочитал название. Его бровь иронично приподнялась:
- А на такую ситуацию там тоже есть инструкции?
- А на такую ситуацию, - говорила Энджел, пытаясь отдышаться после гонки по кабинету, - я сама кому хочешь дам подробные инструкции. И не ори на меня. На меня ты орать не будешь, - проговорила она, понижая интонацию. Замолкая.
Она выпустила пар. Да так, что внутри осталась одна пустота.
Сделав пару шагов, она плюхнулась в своё кресло и, уперев локти в стол, прикрыла лицо ладонями. Щёки горели огнём, руки тоже не отличались прохладой, но внутри всё задрожало и затряслось, как от холода.
И стало абсолютно всё равно, что происходит вокруг. В установившейся тишине, она слышала его шаги, но не следила, не прислушивалась к ним, как обычно. Плевать, куда он направлялся и что делал.
Она отняла руки от лица и немного повернулась в кресле. Уставилась в окно, за которым царили прозрачные сумерки.
Ухо уловило мягкий шелест. Он сел на стол, развернул её к себе и поставил перед ней почти полный стакан с коричневой жидкостью.
- Зачем ты с ним встречалась?
Она взяла в руки бокал. Поднесла к носу и принюхалась. Коньяк.
- Чтобы сказать ему, как я его ненавижу. – Немного отпила. – Он бросил меня, потому что побоялся, что я стану для него обузой, когда совсем ослепну. – Отпила снова. – Без очков я почти ничего не вижу. - Ещё глоток. – Но он почему-то не оставляет меня в покое. – Залпом заглотнула оставшуюся жидкость, зажмурившись, прикрыла рот ладошкой и со звоном поставила пустой стакан на стол.
- Мужчина всегда ищет вескую причину для расставания, когда у него появляется другая женщина. Но сочувствовать тебе по этому поводу я не собираюсь.
А ей и не нужно его сочувствие. Ни его, ни кого-то другого.
Она была опустошена до такой степени, что ничего не чувствовала, не считая привкуса спиртного во рту и жжения в желудке.
Не было сожаления, страха…
Не было комплекса неполноценности, который с некоторых пор так мучал её…
Не было ничего, что напоминало бы ту Энджел, которой она была ещё час назад.
Почувствовав, что горький привкус коньяка окончательно растворился на языке, Энджел убрала ладонь от лица. Данте подвинул к себе телефон и, набрав короткий номер, велел Эду ждать у бокового входа. Сам ушёл в кабинет и через секунду вернулся, натягивая пиджак и застёгивая верхнюю пуговицу.
Энджел поднялась с намерением, наконец-то, добраться до шкафа и охнула, не зная за что хвататься в первую очередь: то ли за голову, которая закружилась, то ли за кресло, чтобы удержаться на месте. Переступив, она оперлась на стол.
- Чёрт… - разочарованно проговорила. Ноги ослабли, и она побоялась, что её поведёт в сторону.
- Пойдём. – Он взял её под руку и потянул к двери. – Иначе тебя совсем развезёт.
- От одного бокала?
- Бывает и такое.
- Стой. Моя сумочка. В шкафу.– Он приставил её к стене и вернулся за сумкой.
- Что ты мне туда подсыпал? – Она забросила ремешок на плечо. Проверила, закрыта ли молния.
- Крысиного яда, к сожалению не было.
- Подонок, - беззлобно ответила она и ступила в лифт.
Всё это время она не задумывалась, куда он её ведёт. Сконцентрировалась только на том, чтобы идти прямо и не шататься. Однако утверждать, что ей это с успехом удалось – не решалась. Странное ощущение иметь полную ясность ума и бессилие в теле.
Преодолев все коридоры и переходы, они вышли на улицу. Прямо в дождь. К несчастью он уже не вяло моросил, как это было с утра, а лил как из ведра. И только теперь она вспомнила, что забыла жакет. Её мыслительная деятельность стала до того заторможена, что пока она думала о бесполезности возвращения за жакетом, Данте уже энергично заталкивал её в машину. Сопротивляться ни сил, ни желания не было. И как только она оказалась в машине, привалилась к сиденью и расслабилась.
По-видимому, Эд был ярый поклонник Армстронга – в машине снова раздавался его басистый, характерно дребезжащий голос. Только сегодня настроение у неё было совсем не радужное. А небо было совсем не голубое, и деревья не были зелёными…
По дороге она задремала. Но дремота эта была какая-то «молочная» – и не сон, и не явь. Она слышала, как Данте говорил, а Эд отвечал; чувствовала, как он переместил её ближе к себе, прикрыл плечи своим пиджаком, зарылся рукой в волосы и прижал голову к плечу; улавливала, как автомобиль притормаживал, вероятно, на светофоре, и снова набирал скорость.