«Можно сказать, чтобы он зашёл попозже… сказать, что Энджи занята… и тому подобное…»
«Да уж…» - Скажешь ему, когда он, бесцеремонно сдвинув её, прошёл в квартиру, сунув ей в руки пиджак.
- Реверансов не раздаю. Где она?
- В гостиной, - оторопело ответила девушка.
Данте скрылся в комнате, а она бросила его одежду на тумбочку в прихожей, откинула, словно не хотела прикасаться. Странное чувство… Он просто всучил ей пиджак, обозначив жестом: скройся, уберись подальше. Но для Кари - очередной удар по нервам. Для него это абсолютно ничего не значило, но для неё касаться его вещей, - делать что-то запретное. Несмотря на это, проклиная себя, девушка встряхнула пиджак и повесила на спинку стула в кухне. Заметавшись, закусила большой палец, усиленно соображая, что можно сделать в такой ситуации, чтобы хоть как-то смягчить накал. Так или иначе, Каролина не желала упустить возможность насладиться вытянутым лицом Кэтлин при встрече с итальянцем.
Так как Энджел ждала прихода Данте, то совсем не удивилась, когда он появился в комнате.
- Любовь моя, нам нужно поговорить, - с мягкой интонацией произнёс он и остановил пронизывающий взгляд на Энджел.
И даже лёгкая язвительность не помешала встрепенуться от его слов.
- Как неожиданно, - в тон ему ответила Энджел, оценив его скоропалительный приезд и всю пикантность ситуации.
Каролина успела как раз вовремя, имея радость наблюдать восторженно-непонимающий взгляд Кэтлин. Так и хотелось сказать: «Сделай лицо попроще!», хотя у самой было ощущение, что её поджаривали на медленном огне. К её одобрению, Данте не устроил разборок, а скромно (если к нему вообще можно было применить подобное определение!) стоял у стеллажа, рассматривая книги, заполнявшие всё пространство от пола до потолка, изредка касаясь пальцем корешков. Совсем не ошарашило такое количество книг в её доме. Раньше он этого не замечал…
Нет ничего хуже - говорить «люблю» тому, кого не любишь; улыбаться тем, кому не хочешь; разговаривать с тем, кто вызывал отвращение…
- Каролина, будь добра, проводи Кэтлин. Она уже уходит, - нарушила общее молчание Энджел, с удовольствием избавляясь от общества сестры. Если до этого момента она терпела её, то сейчас не могла. Сейчас на это не хватало моральной выносливости. И желания, - его не было вообще.
Когда комната опустела, и они остались вдвоём, снова возникла тишина, такая, что стал слышен шёпот сквозняка, влетающего в приоткрытое окно.
- Что это за спектакль? – спросил Данте, оторвавшись от изучения книг. Теперь всё его внимание было сосредоточенно только на одном объекте.
Его голос словно эхом отдался внутри, вытаскивая её из минутного летаргического сна.
- Не понимаю о чём ты, - так же ответила Энджел.
И она, действительно, не понимала о чём речь. Он не кричал, не бушевал, но сдержанное недовольство сопровождало каждое его слово, а раздражение таилось во вкрадчивом голосе.
- Нет? – переспросил он, удостоверяясь, что она говорит правду. - А то, что ты собираешься… «смотаться на другой континент»?..
- Я? – в свою очередь удивилась Энджел. - Что за бред… Никуда я не собираюсь.
- Да? А Каролина сказала мне именно это, - тон его понизился и стал спокойным.
- Каролина? – Такое неожиданное заявление подняло девушку с места, и она вскочила с дивана.
Она самая, Каролина, вернувшись в комнату, приняла удар на себя. Теперь не только Данте грозил испепелить её взглядом, но и Энджел тоже. Та и вовсе хотела убить её.
- Я слегка преувеличила, - попыталась оправдаться девушка, невозмутимо пожав плечами и опускаясь в кресло.
- Преувеличила? – негодуя переспросила Энджел.
- А что? Ты сама это сказала.
Данте переводил взгляд с Энджел на Каролину и обратно. Похоже, и впрямь вышло какое-то недоразумение. Или его Птичка очень умело разыгрывала удивление.
- Так, ладно, - прервал он разыгравшиеся споры. - Друг с другом вы позже разберётесь. Не нужно никуда уезжать. Отбрось эти глупые мысли и чтобы я этого больше не слышал. Вечером я позвоню, сейчас у меня дела.
Данте ушёл также быстро, как и появился. С минуту Энджел понадобилось, чтобы прийти в себя.
- Может ты объяснишь, что всё это значит? – набросилась она на подругу.
Каролина сейчас уже не испытывала чувства вины, только немного досады, что полноценного разговора между упрямцами так и не состоялось. Как и не стала она оправдывать своё поведение, уменьшая краски.
- Ты сказала, что собираешься исчезнуть. Понятное дело, я этого не хочу, поэтому позвонила ему и сказала об этом. И видишь, - она ухмыльнулась, - он сразу прилетел к тебе как ошпаренный. Стоило только пару слов сказать.
- То есть, мне тебя поблагодарить? – Всем своим видом Энджел явно показывала, что не особо впечатлена подобным поступком.
- Нет, вы точно два сапога пара, - фыркнула Каролина.
- Что ты ещё ему сказала?
- Ничего. Если тебя интересует, проговорилась я ему о твоей беременности то, нет.
- И на том спасибо.
- Я не понимаю, - Кари всплеснула руками. - К чему вся эта тягомотина? Если раньше тебе мешала Алисия или что-то ещё, то сейчас всё изменилось. Скажи ему о беременности и всё.
- Вот именно Каролина! Вот именно! Всё изменилось! Из-за беременности изменилось всё!
- Не надо повторять мне одно и то же!
- Как ты не понимаешь… - Энджел снова опустилась на диван. Как-то тяжело и обессиленно. - Не могу я сказать ему об этом сейчас.
- Почему?
- Потому что я хочу, чтобы он женился на мне, а не на ребёнке! – Это был очень решительный довод, против которого у Каролины не нашлось аргументов.
- Да, вероятно, я думала бы так же.
- Тогда ты должна меня понять.
- Ох, вы как два барана… упёрлись рогом в землю. Кто-то же должен уступить. – Она села рядом и заглянула подруге в глаза.
- Каролина, мы разберёмся сами. И нам не нужна ничья помощь.
- Иногда мне кажется, что нет.
- Почему? Потому что у нас не так, как у всех? Или ты думаешь, что одного разговора и «прости, дорогой», «извини, дорогая» будет достаточно? – От этих слов повеяло неприкрытым сарказмом.
- Я ничего не думаю, - буркнула подруга. - Действительно, разбирайтесь сами! Я ухожу.
- Не обижайся, - сказала Энджел и пошла вслед за Кари, которая решительно направилась к двери.
- Я не обижаюсь, просто не могу усидеть на месте как ты. – Со вздохом она накинула ремешок сумки на плечо.
- А я не сижу на месте. Но и не поджигаю воздух вокруг себя. – Энджел держалась за ручку, но дверь так и не открывала, ожидая, реакции Каролины.
- Ладно, позвони мне, - смягчилась та и чмокнула её в щёку. - Мяукни спокойной ночи. А то буду переживать. И не нервничай.
- С вами не понервничаешь. Хорошо, Кари, позвоню. Так и быть, мяукну.
Но именно это Энджел и не собиралась делать – нервничать, - а тёплая ванна поможет расслабиться и телу и натянутым нервам. В конце концов зачем пытаться вернуть мужчину, которому и без тебя прекрасно живётся. Простительный эгоизм…
Струя воды стекала по руке, взбивая пену в ванне. Несколько перламутровых капель превращались во взбитые сливки, вызывающие естественное желание погрузиться в них и создать ложное ощущение уюта, иллюзию душевного покоя и очищения. Никакая пена не в силах смыть грязь сомнений, недоверия и объятий призраков прошлого…
Подумалось: женщины такие странные существа, всегда ищущие успокоения не там, где нужно. Они заменяют мужские руки ванной с пышной пеной, горячим душем, тёплым пледом… отмеряют месяцы сброшенными килограммами, а минуты - выпитыми чашками кофе… наказывают себя километровыми дистанциями, часами фитнеса… странные размытые мерки…
Разве можно измерить счастье? Будь то день или месяц, когда всё закончится, будет одинаково плохо. Но можно ли поймать его в настоящем? Кажется, это категория, имеющая значение только в прошлом или будущем. Трудно оценить его сию минуту… А можно?.. Если постараться…