— Неприличная? — с трудом выговорила она, приходя в себя от унижения, и щеки ее загорелись от негодования. Она обвела подчеркнуто уничижительным взглядом людей, заполнивших коридор. — Что ж, поскольку здесь зашла речь о приличиях, должна привлечь ваше внимание к тому, что среди вас я единственная, кто полностью… прилично… одет!
Байрон откинулся назад и с удивлением уставился на свою ночную рубашку. Губы Маделайн беззвучно зашевелились, а сама она покраснела и стянула руками ворот рубашки. Эзра опустил взгляд и посмотрел на свои худые, покрытые темными волосами голые ноги и с отвращением присвистнул. Все мгновенно разбежались и разъехались по своим комнатам, оглушительно хлопнув дверями.
Глава 15
По тому, как Гарнер густо покраснел, Уитни поняла, что он взволнован не меньше ее самой. Их взгляды встретились и на несколько секунд задержались, пока рядом кто-то не сдвинулся с места.
— Эджуотер, — Гарнер повернул голову, — пожалуйста, подайте мне и моей жене завтрак и сделайте ванну. — Затем он схватил Уитни за руку и втолкнул ее в комнату, твердо закрыв дверь перед носом дворецкого.
Полыхающий огонь в ее глазах, сердито раскрасневшееся лицо, ниспадающие в беспорядке шелковистые волосы… теперь, когда они оказались наедине в сумраке ее спальни, ему стоило больших трудов выпустить ее руку.
— Значит, это и есть ваша семья, — сказала она, испытывая к нему странное сочувствие.
— Да. — По его лицу пробежала кислая улыбка. — Они… Понимаете, они очень удивлены, что я так скоро вернулся домой… и…
— И женатым, — закончила Уитни за него.
— Для меня их реакция не такая уж неожиданная. Я объяснюсь с ними позднее. Атем временем, — он властно повел рукой по уютной и элегантной спальне, — это будет ваша комната. Позавтракайте, вымойтесь и приведите себя в презентабельный вид. Я пришлю за вами, когда буду готов представить вас моей семье.
Он неуверенно постоял, как будто хотел сказать что-то еще, но круто повернулся, прошлепал по полу босыми ногами и вышел. Только оказавшись надежно отделенным от нее двумя дверями, он понял, что готов был извиниться перед Уитни за непростительное поведение своей семьи. Никогда в жизни не приходилось ему думать о Таунсендах как о посторонних и потому освобожденных от соблюдения правил вежливости, принятых в обществе. И если они проявляли резкость, а порой даже невоспитанность по отношению к людям, впрочем, включая и друг друга, это казалось не таким уж важным в свете занимающих их более серьезных проблем.
Но сейчас он впервые увидел своего отца, деда и кузину со стороны, чужими глазами. У него возникло чувство смущения и даже стыда при виде высокомерия, которое они выказали по отношению к человеку, которого даже не знали… к такой незаурядной личности, какой была Уитни Дэниелс.
А по другую сторону коридора Уитни стояла на том же месте, где он ее оставил, сверля мрачным взглядом массивную резную дверь с начищенными медными ручками и петлями. Он сказал: «Вымойтесь и приведите себя в презентабельный вид». Как он смеет командовать?! Она со злостью потянула вверх рубашку, и ее обдало смешанными запахами пота, лошадей и дыма от костра. Брезгливо сморщив нос, она тут же отдернула руки. Все равно, он мог бы попросить об этом более вежливо! Вспомнив его сварливых родственников, она подумала, что вряд ли они могли воспитать его утонченным джентльменом.
Что ж, яблочко от яблони недалеко падает, и Железный майор является достойным отпрыском своей железной семейки. Только перспектива снова предстать перед его родственниками и нежелание, чтобы ее опять обдали презрением, заставили Уитни подавить возмущение командным тоном Гарнера и осмотреть погруженную в сумрак комнату в поисках умывальника и своего кожаного мешка с одеждой. Она взяла с умывальника китайский фарфоровый кувшин, расписанный изящным рисунком из ивовых листьев, поражаясь, как это люди могут пользоваться для умывания таким красивым сосудом.
Нет, он не просто красивый, а исключительно изысканный, даже роскошный. Да, тетушка Кейт именно так и назвала бы этот кувшин — роскошный. Ее вдруг охватила острая тоска по дому, по отцу и тетушке, но в этот момент ей пришлось ответить на стук в дверь.
В дверях появилась невысокая женщина средних лет со строгим и властным лицом, в безупречно выглаженном форменном, белом с серым платье; в одной руке она держала накрытый поднос, а другой придерживала ручку двери. Оробев, Уитни отступила назад, женщина решительно вошла, поставила поднос на столик около камина, кинула взгляд на кувшин в руках Уитни и направилась к окну раздвинуть тяжелые парчовые шторы и раскрыть ставни, впустив потоки солнечного света.
— Как мне… Где мне взять воды?
— Сейчас принесут, мэм.
Женщина присела в реверансе и вышла.
Уитни проводила ее взглядом, затем стала рассматривать просторную комнату с высоким потолком, теперь залитую утренним светом. Огромная кровать под парчовым балдахином была застелена шелковым покрывалом, вышитым золотой нитью. Вся мебель, легкая и изящная, была из отполированного до блеска красного дерева: стол и стулья с гнутыми ножками, высокий комод, гардероб, умывальник с мраморным верхом. Перед камином, который украшали белая мраморная полка с резьбой и искусно вышитый экран, лежал пушистый ковер в голубых тонах, устилая натертый пол из кленового дерева.
Вот он какой — роскошный дом Гарнера Таунсенда. Уитни поставила кувшин на умывальник и решила узнать происхождение изумительного запаха, исходившего от накрытого салфеткой подноса. Два серебряных сосуда, фарфоровая чашка с узором и серебряные нож и ложки, как у тети Кейт, только более изящные. Она осторожно взяла чашку и с благоговением осмотрела ее, потом налила в нее кофе. Отпив глоток, она удовлетворенно вздохнула и намазала бисквит маслом. Что ж, кажется, Гарнер не собирается морить ее голодом.
Не успела она закончить завтрак, как вернулась суровая служанка и приказала войти двум парням, которые разожгли в камине огонь и установили перед ним огромную медную бадью. Она сообщила Уитни, что ее «прислали» помочь ей вымыться, на что Уитни возмущенно заметила, что она не какая-нибудь калека, поэтому помощь посторонних ей не требуется. Но, увидев стальной взгляд женщины, прибегла к торговле и заключила сделку: служанке было разрешено помочь ей вымыть голову, затем она должна была удалиться, предоставив ей возможность самостоятельно закончить мытье.
Вскоре Уитни уже сидела с вымытыми и благоухающими ароматом роз волосами в ванной, установленной перед пылающим камином и наполненной такой горячей водой, что от нее даже пар поднимался. Полная ванна горячей воды… и душистое мыло! Уитни с блаженством пошевелила пальцами ног над водой. Вот бы здесь оказалась тетя Кейт! Как бы она наслаждалась купанием; она всегда говорила о подобных привилегиях богатых домов с мечтательной завистью. Теперь Уитни ее понимала: при таком купании тело полностью расслабляется.
Через полчаса служанка, которая наконец сказала, что ее зовут Мерси, возвратилась и нашла Уитни уже одетой в чистую рубашку и юбку, которую она натянула поверх своих любимых штанов из оленьей кожи. Мерси принесла щетку для волос и черепаховый гребень и занялась ее прической. Она забрала пышные волосы Уитни наверх, опустив по бокам завитые локоны. Уитни протестовала и ерзала, но Мерси была неумолима и настояла на своем. И когда Мерси предложила ей ручное зеркало, чтобы Уитни могла полюбоваться новой прической, та только ахнула и прикусила губы, чтобы не выдать своего ужаса. Мерси гордо заявила, что это только что завезенная с континента и самая модная прическа и что все бостонские леди только о ней и говорят. Уитни молча кивнула, и Мерси ретировалась, явно задетая тем, что ее искусство не оценили по достоинству.
С зеркалом в руке расстроенная Уитни опустилась на узкую скамью в ногах кровати. Мало того что ей предстояло встретиться с чопорной семьей, так еще с такой глупой прической, что она стала похожа на бигля с висящими ушами!