— Я догадывался, что отец не потащит меня сюда просто так, — заметил Лукьян.
— Мы продвигаемся вперед по первоначальному плану с Дакшей, — отец Лукьяна забрал у него поводья, которые он так крепко держал.
Лукьян откинулся назад.
— Значит, Кристофера нашли? — спросил он с притворным равнодушием.
— Нет, — сказал Лукьяну отец то, что он уже знал. — Но в семье Аид полно завидных холостяков, каждый из которых борется за контроль над основными интересами клана.
Лукьяну потребовалось все, чтобы удержать свою незаинтересованность.
— Неужели? Умно.
Отец внимательно посмотрел на него, как будто ждал чего-то, как будто знал что-то.
Ана все еще улыбалась. Это было ожидание. Самоудовлетворение.
Они думали, что что-то знают.
— Да, мы так думаем, — сказала Ана. — Но мы слышали сплетни, которые могут нарушить наши планы.
— Не сплетни нарушают планы, а плохая концентрация, — ответил Лукьян.
Щеки отца покраснели. Ана положила руку ему на плечо, чтобы успокоить.
— Именно поэтому мы и разговариваем с тобой, — сказала Ана. — Мы просто хотим убедиться, что все наши утки стоят в ряд, так сказать, — она многозначительно посмотрела на него. — Все тела похоронены.
Лукьян не дрогнул во взгляде, хотя кровь его застыла. Он молчал. Они все еще пытались одержать верх, обманом заставив его отреагировать.
Ана невозмутимо скрестила ноги.
— Нам сообщили, что ты приобрел новую игрушку.
Лукьян сжал под столом кулаки. Он мысленно сосчитал до десяти.
— Ревнуешь? — спросил он.
Она рассмеялась. Это было музыкально и привлекательно. Зов сирены. Смерть ждала любого, кто откликнется. И смерть его отца рано или поздно наступит от ее рук. В этом он не сомневался.
Но он не утруждал себя этим. Его отец заслужил смерть. Он переосмысливал, достаточно ли сейчас она его разозлила, чтобы он приложил усилия.
— Ох, возможно, немного ревную, — сказала она, хлопая ресницами и наклоняясь вперед так, что ее груди чуть не вывалились.
Лукьян даже не моргнул в ту сторону. Груди Элизабет были меньше, не такие дерзкие и менее привлекательные. Но настоящий мужчина не хотел, чтобы его женщина привлекала внимание каждого мужчины. Потому что люди были овцами и следовали за другими овцами. Настоящий мужчина хотел волчицу, ту, которая прогонит овец.
— Я всегда буду питать к тебе слабость, муж мой.
Лукьян приподнял бровь.
— Единственные слабые места, которые у тебя есть, – это те, за которые ты платишь, — ему не нужно было смотреть на ее грудь.
Она резко откинулась назад, ее улыбка потускнела.
— Любопытно, что ты приобрел себе игрушку всего через несколько месяцев после того, как тебя послали разобраться с девушкой из семьи Аид, — вмешался его отец.
— Не совсем, — возразил Лукьян. — У меня в игре одновременно много контрактов. В таких контрактах участвует множество женщин. Некоторые живы. Большинство из них мертвы. Как и девушка из семьи Аид
Отец осмотрел его в поисках следов лжи, которую не мог найти.
— Почему ты вдруг играешься с ними у себя дома?
— Я предполагаю, что эта информация поступила от Морриса. Если так, то он сказал бы тебе: то, что я делаю, далеко от игр, насколько это возможно. Мертвое тело Илая подтвердит это, — он сделал паузу, ожидая, что кто-нибудь из них бросит ему вызов. — Я понимаю, что сейчас трудное время, отец. Но со мной у вас проблем нет. Вы ошибаетесь, если так предполагаете, — он пристально посмотрел на Ану.
Он встал, спокойно застегивая пиджак.
— Я полагаю, это все, что вы хотели?
Он не стал дожидаться ответа, потому что боялся, что если задержится еще на секунду, то потеряет хладнокровие и застрелит их обоих здесь, в переполненном ресторане, который, как он предполагал, они выбрали именно по этой причине.
Но теперь они не знали, кто он.
Не знали, кого он должен защищать.
Ресторан, полный людей, не помешает ему покончить с людьми, которые хотели причинить Элизабет вред.
Ничто не помешает.
ГЛАВА 16
Неделю спустя
Мы ужинали. Не разговаривали.
Но для нас это не было чем-то необычным.
Необычным было поведение Лукьяна. Он казался… встревоженным.
Он вернулся почти таким же, каким ушел. Его взгляд был немного жестче, наше молчание длилось дольше. Наши любовные ласки стали более безжалостными, жестокими и почти отчаянными.
Это было неплохо. Но будто с каждым днем к нам что-то приближалось. Словно шел отсчет, как долго я буду позволять своему разуму запирать себя в этом месте.