— Эй, парни, — сказал он, — есть идея получше. Давайте наберём фруктов, конфет, ну, всякого такого, и проведаем того работника. Того, который с крыши упал. Узнаем заодно, что с ним.
— Я за! — радостно закричал Торопыга и задрал в воздух растопыренную пятерню.
— А что? — Хайли энергично поскреб кудрявый затылок. — И правда. Говорят, им еду за деньги продают, а раз человек болен и не может работать, значит, и денег у него нет. Только разве нам разрешается ходить на территорию работников?
— А разве нет? — возразил Джереми. — Никогда не слышал о таком запрете.
— И я не слышал! А я всегда в курсе всех событий! — встрял Боб.
— Ну, если Торпыга не слышал, то тогда точно нет никакого запрета, — согласился Хайли и рассмеялся.
Они наскоро расправились с обедом и, подталкивая друг друга, помчались на набережную. Нырнули в один магазинчик, другой и набрали гостинцев для пострадавшего. Связка бананов, яблоки, ананас, коробка шоколадных конфет, бутылка томатного сока, сдобная булочка и банка растворимого кофе.
Для жителей Эколы все товары в магазинах отпускались бесплатно. Поговаривали, что работники тоже могли отовариваться, но за деньги. Однако, то ли из–за сиесты, то ли из–за чего другого, они оказались единственными клиентами. Молчаливые, внимательные продавцы в синих халатах упаковали отобранное, и, прижимая к себе бумажные пакеты, ребята отправились в сторону рабочего поселка.
Дорога из–за жары показалась бесконечной, но вот, наконец, показались длинные здания скучного жёлтого цвета. Никаких граффити, как в «детском городке». Никогда ещё друзья не подходили к посёлку так близко. Одинаковые двери, большинство — голые, монотонно–бежевые, и лишь некоторые украшены подковами или венками. Квадратные таблички с номерами.
— И что, куда теперь? — растерянно спросил Хайли.
— Вон тот корпус, кажется, административный, — сказал Джереми, показывая на ближайшее к амбулатории здание, на одной из дверей которого висела разграфлённая таблица. Должно быть, расписание работ. — Давайте зайдем и спросим.
Он перехватил поудобнее пакет, из которого выглядывали бананы и колючий ананас, и уверенно пошёл через газон.
— Кого спросим–то? — крикнул Хайли ему в спину.
Проверить свою догадку об административном корпусе они так и не смогли, потому что внутрь их не пустили. Дверь открыла работница в платке до бровей и с шваброй в руках. Только взглянув на ребят, она затрясла головой, мол, уходите. Сюда нельзя. Вид у неё, впрочем, был скорее испуганный, чем грозный.
Джереми битых полчаса втолковывал ей, зачем и к кому они пришли. Работница скверно понимала английский, а говорила на нём и того хуже. Она все время порывалась захлопнуть дверь, но Хайли опёрся плечом о притолоку, а Боб наступил пяткой на порожек.
Наконец, дело сдвинулось с мёртвой точки. Прозвучало имя незадачливого кровельщика — Рамон — и, словно нехотя, женщина ткнула пальцем в сторону длинного, приземистого строения:
— Там. Пятый дверь.
— Что? — удивлённо переспросил Джереми.
— Пять, — косноязычно выговорила работница и показала на пальцах.
Ребята подарили ей на прощанье яблоко.
— Не очень–то гостеприимный народ, — заметил Хайли, когда они бодро топали по газону в указанном направлении.
— Они не понимают, что мы стараемся и для них тоже, — хмуро сказал Джереми. — И для их близких, которые где–то там, далеко… Чтобы их дети не голодали. Не умирали от болезней. Мы это делаем для них, — повторил он упрямо.
— Да ну, Дже, забей! — Боб хлопнул его по плечу. — Тетка просто запуганная какая–то. Они все какие–то запуганные, — он пожал плечами с недоуменным видом. — Я вот никого не боюсь!
— Ну, началось, — махнул рукой Джереми и поспешил вслед за длинноногим Хайли, — догоняй! — крикнул он Торопыге.
Общаться с работниками приходилось нечасто — они настолько тихо и аккуратно занимались своими делами, что воспринимались так же, как извечный музыкальный фон. Вроде, есть, но не всегда замечаешь. Однако все, с кем довелось перекинуться парой слов, говорили, хоть и с акцентом, но грамотно. Может, эта женщина в платке — новенькая? Должно быть, работники не живут в Эколе постоянно, а сменяют друг друга. Одни возвращаются домой, к семьям, другие — приезжают на их место.
Друзья нашли дверь с цифрой пять и Хайли надавил кнопку звонка.
Дверь распахнулась — на пороге возник рослый мужчина, с худым, небритым лицом и забинтованной головой. Одет он был не в привычный синий халат, а в шорты и майку. При виде гостей работник неуверенно улыбнулся и отступил вглубь комнаты, словно приглашая их за собой.