— Каких мыслей? О чём? Может, ты влюбился?
— Всё может быть, — многозначительно протянул Джереми.
— И кто эта счастливица?
— Зачем тебе знать? Ты всё равно замужем.
— Хочу порадоваться за друга, а что — нельзя?
— А вдруг я скажу, а ты не обрадуешься?
— Тогда не говори.
— А как твоя замужняя жизнь? Ты довольна?
— Я не поняла ещё, — честно призналась Вилина, прислоняясь к перевёрнутой лодке, — все как–то очень быстро произошло. И как будто не со мной. У тебя не бывает такого странного чувства, будто ты наблюдаешь за собой со стороны?
— Нет, — Джереми пристроился рядышком, — может это от нервов у тебя? Свадебный переполох и все такое. Вы же, девчонки, любите нервничать из–за ерунды. А тут — целая свадьба. Кстати, ты красивая была.
— Спасибо, Колючка. Мне кажется, это не просто нервы. Тут что–то ещё.
— Что? Радуга?
— Ты тоже подумал про радугу?
— Ну да, я же видел, как вас под ней скрутило.
— Хорёк говорит это какое–то соединение супругов на тонком уровне.
— Страшное дело… если меня тоже так соединять будут, я, наверное, не женюсь.
— Да ладно тебе. Оно всего пару секунд длится — неприятное ощущение.
— Ага, а потом ты себя как бы наблюдаешь со стороны. Слушай, может ты того — слишком сильно на Роберта залипла, вот и смотришь со стороны?
— Тебе лишь бы позубоскалить, — Вилина сделала сердитое лицо.
— Я просто хотел тебя рассмешить. Ты и правда какая–то не такая. Но если честно — вы уже к радуге подходили странные.
— Да? — она повернулась к нему, пытаясь разглядеть, шутит ли он или говорит серьёзно.
— Да, — убежденно ответил Джереми, — такое чувство, будто вас чем–то опоили.
— Да мы шампанского выпили по бокалу у Хорька и таблетки счастья.
— Ну–ка, ну–ка, расскажи про таблетки счастья!
— Я не знаю точно, нам не объясняли подробно. Фреттхен сначала завел речь про совместимость, комфорт и взаимное притяжение. Ты же знаешь его — как начнет говорить, так не остановишь. Разложил по полочкам понятие счастья. Творческий процесс, частоты и вибрации. Любовь. С творчеством у нас всё в порядке, с совместимостью тоже — судя по тестам, а таблетки должны инициировать любовь.
— И что? — даже в темноте стало заметно, как он сузил глаза. — Ты его любишь?
— Ну что за вопросы ты задаешь, — смутилась Вилина.
— А что такого? Мне просто интересно, сработала таблетка или нет.
— Пока непонятно. Мне с ним хорошо.
— В каком плане?
— На что ты намекаешь?
— Да просто спрашиваю. И вот еще мне интересно — если ты любишь одного человека, а по тестам у тебя совместимость с другим, то куда девать любовь уже существующую?
— Не знаю… как–то ты все запутал, Дже.
— Да я сам запутался. Я уже вообще ничего не знаю. Как тот древний мудрец.
— Какой мудрец?
— Ну, тот, который сказал: «Я знаю, что ничего не знаю, но вы и этого не знаете».
— Никогда такого не слышала. Ты уверен, что это мудрец сказал? Звучит как–то глупо. Я, вот, например, знаю многое, хотя не мудрец ни разу.
— А вдруг ты ошибаешься? Вдруг ты только думаешь, что что–то знаешь, а на самом деле это не так.
— К чему ты ведешь, никак не пойму?
— Да так… я ещё сам не решил, к чему конкретно. Просто появились некоторые сомнения.
— Сомнения по поводу чего?
— Если я тебе расскажу, ты решишь, что я сумасшедший и перестанешь со мной дружить.
— Какой ты глупый, Колючка, — Вилина протянула руку и погладила непослушные жёсткие кудри, — для чего тогда нужны друзья, если ты не можешь с ними поделиться мыслями? Кстати, представляешь — я дневник потеряла. Так жалко!
— Как ты могла его потерять? — Джереми, растаявший от непривычной ласки, склонил голову на девичье плечо. — Как хорошо с тобой рядом, Вилина. Так бы и сидел всю ночь.
— Не представляю даже, куда он мог деться, — задумчиво пробормотала она, — разве что в детском городке оставила. А если кто–то найдет и прочитает?
— А что, у тебя там написано что–то крамольное?
— Не то что бы… но все–таки это личное. Так что за сомнения у тебя, Дже?
— Вилина, сколько лет нашей Эколе?
— Ты что, историю родного края не изучал?
— Изучал, в том–то и дело. Но, понимаешь, мы вчера ходили навещать одного работника.
— Зачем? — Вилина так удивилась, что даже отодвинулась и развернулась, так что Джереми на секунду потерял равновесие.
— Он упал с крыши. Между прочим, с крыши вашего дома.
— С нашей крыши?
— Да, в день вашей свадьбы. Доделывал что–то и упал.
— Я не знала, — огорчилась она.
— Ну вот, мы пошли его навестить, и он рассказал, что сам, лично, строил Эколу два с половиной года назад. Они начали строительство с пустоши, там, где сейчас стоит рабочий посёлок, и постепенно застроили полуостров.