- Белого, на ваш вкус.
Услужливый официант из работников поставил перед ними высокие бокалы с кубиками льда и бутылку газированной воды. Принял заказ, и вскоре на столе следом за водой появилось вино в темной бутылке.
- В целом, я доволен, - рассказывал профессор обратившемуся в слух Хорьку, - но есть и нарекания. Безусловно, подростковому возрасту присущи экзальтированность, потребность выделиться, даже - бунтарство. Но не до такой же степени.
Фреттхен пошел красными пятнами, но промолчал.
- Что это за повальная тяга к примитивному труду? - продолжил Гельмут, глотнув вина. - Откуда она взялась? Зачем мы вкладываем такие огромные средства в этот проект? Для того чтобы тщательно отобранные таланты деградировали до уровня гастарбайтеров? Пардон, работников?
- Это единичный случай.
- Единичный случай предполагает единственное число, а у вас желающих мести улицы, ковыряться в земле и смолить лодки с каждым днем все больше.
- Это глупость! Подростковая глупость. Ребята шутят. Уверяю вас! Я неплохо знаю каждого из них, мы проводим совместно досуг. Мне доверяют. Вот, на лодке недавно с Джереми катались.
- Джереми... такой скуластый, кудрявый парень? Тот, что спал в коробке?
- Он.
- Как раз про Джереми я и хотел с вами поговорить. Откуда взялась эта коробка? Брак - вот как это называется. И ассоциации его мне очень не понравились. Поработайте с ним дополнительно, Марк. Идеи с рыбалкой тоже надо искоренить. Если вы не сумеете вовлечь его в творческий процесс, нам просто напросто придется с ним расстаться.
- До этого не дойдет, обещаю!
- Я на это рассчитываю, - бросил профессор и развернул салфетку. - Мне бы очень не хотелось терять людей, в которых вложено столько трудов и денег.
Салфетка перекочевала на светлые брюки, а их хозяин придвинул к себе тяжёлую чугунную сковороду - в ней подавалось фирменное блюдо. Полюбовался на натюрморт из даров моря и темного, с золотым отливом риса, с наслаждением вдохнул ароматный парок и принялся за еду.
- Я всё держу под контролем, - заверил его Фреттхен, - ведь я понимаю - за нами стоят огромные средства.
- И не только средства, - невозмутимо добавил Гельмут, цепляя вилкой плотное колечко кальмара, - за нами стоят серьезные люди.
- Да, конечно, - подобострастно кивнул Фреттхен.
- Я ценю вашу понятливость, - профессор великодушно похлопал Хорька по плечу.
Психолог заулыбался и, вооружившись вилкой, принялся выковыривать из риса морепродукты.
Глава 5
Джереми чихнул во сне - и проснулся. Утро ворвалось одновременно в глаза, в уши и в ноздри. Окутало солнцем и музыкой, и цветочной пыльцой, летящей в открытое окно. Он улыбнулся, предвкушая новый день, но тут же в памяти всплыло: «Вилина!» - и вставать расхотелось.
Сегодня его любимая девушка выходит замуж. Большой праздник для Эколы - свадьбы здесь отмечают нечасто. А уж когда случается такой повод, веселятся от души. Свадьба в Эколе - не простое торжество. Это - мистерия, в которой новая любовь рождается, как Афродита из морской пены. Главная улица устлана белоснежными перьями, будто работники к этому дню ощипали не одну сотню чаек. Люди высыпают из домов, посмотреть, как жених с невестой, точно по облакам, шествуют по белому-белому птичьему пуху от «детского городка» до центральной площади.
Джереми нехотя сполз с растрепанной постели. Пошарил под кроватью в поисках одежды, вытащил - пыльную и мятую. Не будет он сегодня наряжаться. Пусть все расфуфырятся в пух и прах, а он пойдет в шортах. Да, и непричесанный. Всё равно теперь. Гортань - уже не зашнурованная, а узкая, как тростниковая дудочка, в неё только свистеть...
Он бросил косой взгляд на градусник у окна и увидел, что спиртовой столбик почти спрятался в колбу. Странно. Неужели так сильно похолодало? Да нет. Какое там. Солнце голодное, как волк, кусает даже через тюлевые шторы. То ли прибор сломался, то ли... Джереми впервые пришло в голову, что массивный градусник в пластиковом чехле меряет не температуру, а что-то другое. Шкала размечена не пойми как и в чем, но едва ли в фаренгейтах.
Будь сегодня обычный день, Джереми обязательно забежал бы к Хайли и Бобу поделиться своим открытием, но сейчас не до того. Он вышел из корпуса - руки в карманах - и зашагал по обочине к центру поселка. Пух и перья летели в лицо.
На площади одетые в синие халаты работники возились с генератором. Ими руководил возбуждённый Хорёк. Из окна ближайшего дома, через клумбу с бегонией, тянулись длинные черные провода, извиваясь в пыли, точно ядовитые змеи. Сама установка громоздилась на открытой платформе и тонко, противно гудела - это был тестовый режим. Сквозь обычный для Эколы гам до Джереми доносился её комариный писк, едва уловимый, но болезненный, вызывающий ломоту в висках.