Что они сделают с ним и с Вилиной? Ничего такого, что уже не делали раньше. Отдадут доктору Корку? Пусть. Джереми до сих пор не мог понять, зачем слонялся бесплотным призраком по больнице, подглядывая за врачами - почему не покинул её, не вырвался на волю? Ведь для астрального двойника не существует стен. Они с Вилиной этой ошибки не повторят. Нет. Они возьмутся за руки и - невидимые и легкие, как одуванчиковый пух, летящий к солнцу - отправятся на материк, за океан, куда угодно, и никакие шлагбаумы их не остановят. Пусть кто-то назовет это смертью - какая разница? Так люди называют всё, что не в состоянии постичь своим слабым умишком. Когда тело перестаёт быть тюрьмой - ничто другое уже не сможет ею стать.
Он думал, что опять не сомкнёт глаз до утра, но как-то незаметно для себя уснул. Без сновидений - просто моргнул, и кадр сменился. Вместо крапчатой серости, лунной серебристой размазни - залитая светом комната. Свитер, небрежно кинутый на спинку стула. Недопитый стакан газировки на столе. Мстительно укутанный шарфом «градусник». Хорёк разозлится - плевать. Теперь уже, действительно, плевать. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Стопка нотной бумаги на тумбочке у кровати, а поперёк неё - перьевая ручка. Накануне побега Джереми как раз начал записывать одну мелодию... Как же это, как там было? Он нахмурился, пытаясь вспомнить первую фразу... «Всё-таки музыка - странная штука, - мелькнула мысль. - Она как будто не существует сама по себе - а только во взаимодействии с кем-то или с чем-то... Её не повесишь на стену, как рисунок, и не сунешь листок друзьям, вот, мол, смотрите, я сочинил. Её могут оживить только человеческие пальцы и голос...»
За окном привычно надрывался громкоговоритель - и от этого становилось как-то по-особому уютно, и глупая попса больше не раздражала.
Джереми сладко потянулся и сел, босыми ступнями нащупывая на полу сланцы. Кажется, никогда еще утро не доставляло ему такого удовольствия. Последний глоток воздуха перед казнью - что может быть восхитительнее?
Он вынул из шкафа чистые бельё и шорты. Оделся. Через несколько часов в кабинете Хорька будет решаться их с Вилиной судьба. «Черт с ним, с Хорьком, поскорее бы увидеть Вилину. Только бы этот белобрысый урод ей ничего не сделал!».
Не успел он почистить зубы и наскоро пройтись бритвой по щекам, как в комнату без стука ворвался Хайли.
- Эй, лежебока! Ты где? Дрыхнешь, что ли? Вставай, конец света проспишь! - и недоуменное: - В кровати нет... Где же он? Дже, ты здесь?
- Тут я! Чего кричишь?
Джереми вышел из ванной с полотенцем через плечо.
- Ты что делаешь?
- Брился.
- Ааа... слушай, Дже, я что пришел. Час «икс» настал! Та-та-та-там! - он пошарил в кармане цветастых бермуд и торжествующе покачал у друга перед носом связкой ключей.
- Что это?
- Ключи от радиоцентра.
- От радиоцентра? - тупо переспросил Джереми. - Откуда они у тебя?
Хайли так и распирало от гордости. Он ухмылялся, как Чеширский кот, всем своим видом демонстрируя, что принес потрясающую новость.
- От работников, откуда же еще! У Рамона приятель, Федерико, ну, ты его не знаешь. Гватемалец. Он там за аппаратурой следит. Хвастался нам с Рамоном, что работает в информационном сердце Эколы. Так прямо и сказал. Мы вчера были у него в гостях, жарили мясо на гриле, ну, я и стащил потихоньку ключ.
-Украл, что ли?
- Одолжил на денёк, - уклончиво ответил Хайли. - Какая разница? Ты ведь хотел рассказать всем...
Джереми затаил дыхание.
-... про фальшивую память.
- Да.
- Сегодня в восемь - медитация на «длинном». А ты тем временем проникнешь в радиоузел и... прикинь, Хорёк толкнет речь, мол, поможем в беде нашим братьям, спасём несчастный мир, - он очень похоже передразнил Фреттхена, так что Джереми, как ни жутко ему было, не мог удержаться от улыбки, - ну, как обычно. Потом должна зазвучать тихая музыка. А вместо неё - выступишь ты. И вся Экола тебя услышит! Пока Хорёк с Верхаеном сообразят в чём дело, пока до тебя доберутся - ты уже всё скажешь. Круто, а?
- Круто... - медленно повторил Джереми. - Ещё как круто. Что ж, все равно повесят - хоть за овцу, хоть за ягненка. Одним преступлением больше, одним меньше - какая разница?
Хайли взглянул на него с недоумением и раздумчиво поскреб курчавый затылок. Кажется, он только сейчас заметил, что с его другом что-то не так.
- Да ладно тебе. Что нам сделают? Или боишься с техникой не разобраться? Так она не сложнее, чем у Триоль в студии. Я заходил вчера, видел.
- Да я не про технику... - буркнул Джереми, - не только про неё...