– А он красивый? – полюбопытствовала Соня.
– Очень, – горячо заверила Сашка, полезла в телефон, нашла фотографию Фомы.
На ней они были сняты вдвоем, когда прошлой зимой отмечали Новый год на загородной турбазе. Фома смотрел прямо в объектив, а счастливая смеющаяся Сашка висела у него на шее, припадая щекой к плечу. Эту фотографию она очень любила.
– Ничего такой, – согласилась Соня, бросив мимолетный взгляд, а Аэлита задержала телефон в руках, разглядывая изображение с какой-то тщательной внимательностью. – А я сейчас пока в свободном полете. Никому не принадлежу.
– Вы с Михаилом были красивой парой, – осторожно сказала Сашка, не зная, болезненна для ее новой знакомой тема расставания с Гребенюком или нет. – Жалко, что так получилось.
– Жалко, – согласилась Майкина. – Только предательство прощать нельзя. А он меня предал. Оставил в трудной ситуации. Хорошо, что нашлись добрые люди, которые подсказали выход. Так что через полгода все у меня в жизни будет тип-топ.
Почему через полгода? Мысль мелькнула в Сашкиной голове и исчезла. Она совсем ничего не знала о жизни Сони, поэтому и не могла понимать, чем вызваны те или иные слова спортсменки.
– Когда уезжаешь? – задала вопрос Аэлита. – Ты уже твердо решила?
– Да, – кивнула Соня. – Твердо. А уезжаю примерно через месяц, может, полтора. Сначала нужно съемки завершить, чтобы запас программ оставить. На телеканале я уже предупредила, что меня какое-то время не будет. Они отнеслись с пониманием, но программы в запас велели снять, так что пашу практически без перерыва. Ладно, девочки, я побежала.
Сашка и Аэлита остались вдвоем.
– Соня что, уезжает за границу? – спросила Сашка. – Будет выступать за какую-то другую страну?
– Нет, что ты, – Аэлита замахала руками. – У нее совсем другая история. Я тебе расскажу, но только если ты пообещаешь, что ты никому… Это не моя тайна. И в первую очередь не используешь в своем блоге.
Лицо у нее было хитрое, так что у Сашки вдруг мелькнула мысль о том, что, несмотря на свои слова, Аэлита хочет совсем обратного. Но она никогда не нарушала данного слова, даже в ущерб популярности своего детища.
– Я обещаю, что никому не расскажу, – твердо заверила она.
– Соня рассталась с Мишкой, потому что она залетела, а он сказал, что ему пока не нужен ребенок, и отправил ее на аборт, – сообщила Аэлита, понизив голос до заговорщического шепота.
– И что же? Она прервала беременность? – Сашка почему-то расстроилась, хотя до сегодняшнего дня Майкину знать не знала.
– Нет, она же из верующей семьи. Считает, что детоубийство – это грех. Но и ребенок ей сейчас тоже ни к чему. У нее карьера прет, доходы до пятидесяти миллионов в год, представляешь? Да и шанс вернуться в большой спорт она хочет оставить. А с ребенком какая Олимпиада?
На последнем слове голос Забреевой дрогнул. Тема олимпийского «золота», которого ее так грубо лишили, явно оставалась для нее болезненной.
– Ирина Роднина после родов третью Олимпиаду выиграла, – вспомнила Сашка.
– Так это когда было. Не с такой конкуренцией, как сейчас. В наше время если тренеры или федерация о ребенке узнают – все, пиши пропало.
– И что же тогда делать? – не поняла Саша.
Аэлита еще больше понизила голос. Теперь Александре Кузнецовой пришлось напрячься, чтобы расслышать.
– Ей клинику посоветовали, в которой помогают таким, как Соня. Они тайно ведут беременность, организуют роды в лучших условиях, а потом подбирают малышу приемную семью, причем не абы какую, а очень приличную, с большими деньгами. И все довольны. И аборт делать не надо, убивая ребенка и калеча здоровье, и ребенка миру предъявлять необязательно, и в детдом его сдавать не придется. Всю беременность тебя наблюдают прекрасные врачи, роды принимают в идеальных условиях, все это полностью бесплатно, за счет приемных родителей. И они не в накладе. В случае с Сонькой получают ребенка от серебряного призера олимпийских игр. С учетом Мишки – от серебряного и золотого медалистов. Есть за что платить.
Звучало это так, как будто речь шла о разведении породистых собак, а не о рождении детей.
– Так это что же получается, Соня выносит ребенка, а потом отдаст его в чужие руки? Свою кровиночку? Да как это возможно. Да и родить тайно тоже трудно. Живот же не спрячешь.
– Не боись, у них все продумано. Когда живот уже заметен так, что его не спрячешь, клиника отправляет беременных в загородный пансионат какой-то. Он где-то в ближнем Подмосковье, но там такие секретность и безопасность, что резиденты разведки отдыхают. Там женщины никуда с территории не выходят, весь персонал дает подписки о неразглашении, так что правде наружу не просочиться. А что касается материнских чувств, так если всю беременность ходить с мыслью, что этот ребенок не твой, а ты для него не более чем инкубатор, так и привыкнешь. Соня молодая, здоровая, будут у нее еще дети. Причем не от безответственного негодяя, который ее на аборт отправил, а от приличного человека, готового к появлению семьи. Скажешь, неправильно?