– Нет, я останусь. Ты так переволновалась. Не надо тебе одной.
– Спасибо. Тогда давай сначала завезем Сашу, если она не возражает тебя отпустить.
– Поезжайте, – кивнула Саша. – Я на такси доберусь.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла к выходу из отделения, оставляя за спиной Фому с его мамой, а вместе с ними и всю свою прошлую жизнь, к которой, это она осознавала совершенно отчетливо, возврата уже не будет. Ни по дороге к парковке, ни в такси она не плакала. Лишь придя домой, раздевшись догола и забравшись в душ под обжигающе горячую воду, такую горячую, что еле-еле можно было терпеть, она дала волю слезам.
Жизнь Натальи Кузнецовой наконец-то вернулась в привычную колею. Настенька теперь занималась фигурным катанием на крытом катке недалеко от дома, причем занятия у нее проходили три раза в неделю и только по вечерам, после детского сада. Без утренней нервотрепки и спешки. По утрам Натка спокойно готовила завтрак всей семье, провожала сына в школу, а мужа на работу, закидывала Настю в детский сад и приезжала в свой ТСЖ свежая и бодрая, а не измочаленная дочкиной утренней тренировкой.
Тренер, с которым занимались четырех– и пятилетки, отмечал отличную Настину подготовку. Занятия в «Хрустальном коньке», разумеется, не прошли даром, так что на льду ее дочка держалась увереннее всех, хорошо скользила, плавно останавливалась, вообще не падала и даже делала ласточку и пистолетик.
– База отличная, – радовалась тренер, совсем молодая девочка, не имеющая за спиной олимпийских прокатов, но искренне любящая как детей, так и фигурное катание. – Я всегда знала, что у Церцвадзе отличная школа. Всего два месяца занятий, и такие результаты.
Слыша подобное, Натка нет-нет да и печалилась из-за того, что забрала дочь из профессиональной секции. Однако спокойствие в семье, да и собственный комфорт ей все-таки важнее. Она наконец-то даже выкроила время, чтобы встретиться с племянницей за чашкой кофе и поговорить с ней, как обещала сестре.
Сашка выглядела как в воду опущенная. Глаза у нее были воспаленные, красные, сразу видно, что плакала.
– Что случилось? – спросила Натка проницательно. – Только не говори, что это ты из-за Анны Матвеевны переживаешь. Она тебе все-таки чужой человек, пусть и бабушка Фомы.
– Фома мне теперь тоже чужой человек, – глухо ответила Сашка.
Натка вытаращила глаза.
– Чего? Вы что, расстались?
– Да. Расстались.
– Саша, с чего это вдруг? Вы же со школы вместе. И никогда не ссорились.
– Мы и сейчас не ссорились. Мы просто больше не вместе.
Натка внимательно посмотрела на несчастное лицо племянницы. Нет, действительно непохоже, чтобы это была простая ссора.
– Саша, он что, тебе изменил? – осторожно спросила она.
– Он мне не изменил, Наташа. Он просто полюбил другую. Так бывает. Вы все меня предупреждали, что обычно первая любовь не на всю жизнь. И что редкий мужчина удовлетворяется одной женщиной. Так и случилось. Никакой трагедии. Делаем выводы и идем дальше.
– И где ты сейчас живешь? Если вы расстались?
Сашка пожала плечами.
– Там же, где и жила. Фома съехал с нашей съемной квартиры. Перебрался к своей новой девушке, которая не намерена выпускать его из своих цепких ручек. Оставил жилье в моем полном распоряжении.
– Но тебе же наверняка дорого снимать его одной. Саша, почему бы тебе не вернуться к маме? Давай мы с Таганцевым поможем тебе переехать, пока она в своем санатории. Я уверена, она будет только рада. Тем более, что помощь с ребенком ей пригодится.
– В этом-то все и дело, – все так же глухо сказала Сашка. В голосе у нее плескалось отчаяние. – Все дело в ребенке, Наташа. Я не могу вернуться к маме. Так что буду жить там, где живу. Как-нибудь осилю платеж.
– Ты ждешь, чтобы Фоме было куда вернуться?
– Нет. Он не вернется. Точнее, теоретически он может захотеть это сделать, но я его не пущу.
– Саша, может, не надо так сгоряча рубить, – предположила Натка. – Каждый человек имеет право на ошибку. Может, у него не сложится с этой девицей, и он поймет, как много потерял. Твоя мать, вон, тоже сгоряча рассталась с Мироновым, а теперь жалеет. Я точно знаю.
– Виталий мою мать не предавал. Он поступил необдуманно, но в силу имеющихся у него представлений о жизни, и при этом искренне хотел сделать ей хорошо. С Фомой все по-другому. Он влюбился. Причем сильно. Я же вижу. У него от Аэлиты крышу снесло. Он, когда мы в кафе встретились, даже не пытался отговариваться, юлить и что-то придумывать. Он даже облегчение испытал от того, что я теперь все знаю. И съехал назавтра. Нет, обратно я его не пущу.
– Погоди, так что, у Фомы теперь роман с Аэлитой Забреевой? Но вы ведь подруги. Хотя что это я. Когда это чему-то мешало? Чаще всего именно так и бывает. Банальнейшая история.