— Pour Monsieur aussi?[16] — спросил он.
— Да, пожалуйста, — сказал молодой человек.
Официант наполнил высокие бокалы абсентом до половины, потом начал медленно доливать в бокал девушки воду.
— Я сделаю это сам, — сказал молодой человек, и официант с видимым облегчением поставил бутылку на стол. Молодой человек начал лить воду тоненькой струйкой, а девушка наблюдала, как желтоватая жидкость в стакане приобретает молочно-опаловый цвет. Она почувствовала, как бокал теплеет под ее пальцами, а потом, когда желтый цвет окончательно сменился молочным, вдруг похолодел, и молодой человек начал цедить воду по капле.
— А почему воду нужно лить так медленно? — спросила девушка.
— Когда наливаешь воду слишком быстро, абсент теряет крепость и уже никуда не годится. Пить его уже невозможно. По правилам полагается ставить поверх бокала стакан, на дне которого есть маленькая дырочка. В стакан засыпают лед; он тает, и вода медленно капает в абсент. Но тогда, естественно, окружающие сразу поймут, что ты пьешь абсент.
— Пока тебя не было, сюда заглянула парочка G.N., и мне пришлось выпить свою порцию залпом, — сказала девушка.
— G.N.?
— Так их здесь называют. На велосипедах, в форме цвета хаки, с черной кожаной кобурой. Пришлось поглотить улику.
— Поглотить?
— Извини. Поскольку я ее «поглотила», у меня начал заплетаться язык.
— С абсентом следует быть осторожнее.
— Наоборот. В голове появилась такая легкость.
— И только?
Он закончил приготовление абсента для девушки. Напиток получился крепким.
— Можешь пить, — сказал он. — Меня не жди.
Она сделала большой глоток, после чего он взял у нее бокал и попробовал сам.
— Благодарю, мадам. То что надо, чтобы взбодриться.
— Ну тогда приготовь для себя, чтец газетных вырезок, — сказала она.
— И как это понимать? — спросил молодой человек.
— Я ничего не говорила.
Однако она сказала это, и он продолжил:
— Перестань поминать мне эти вырезки.
— Почему? — громко произнесла она, склонившись к нему через стол. — Почему я должна перестать? Только потому, что сегодня утром ты писал? Ты думаешь, я вышла за тебя, потому что ты писатель? Думаешь, я вышла за тебя и за эти вырезки?
— Ладно, остальное выскажешь, когда мы останемся одни.
— Будь уверен, молчать не стану.
— Догадываюсь.
— Тут и догадываться нечего. Можешь не сомневаться.
Дэвид Борн поднялся, снял с вешалки пальто и не оглядываясь вышел за дверь.
Кэтрин подняла свой бокал и маленькими глотками пила абсент.
Дверь распахнулась, на пороге появился Дэвид и прошел к столу. Он был в пальто, boina низко надвинут на лоб.
— Ключи от машины у тебя?
— У меня.
— Могу я их получить?
Она отдала ему ключи.
— Не глупи, Дэвид. Просто сегодня шел дождь, и ты был единственный, кто вздумал в такую погоду работать. Сядь.
— Ты этого хочешь?
— Пожалуйста.
Он сел. «Как все бессмысленно, — думал он. — Вместо того чтобы уйти, сесть в эту проклятую машину и убраться отсюда и послать Кэтрин ко всем чертям, ты вернулся, чтобы взять у нее ключи, и теперь сидишь перед ней как последний идиот». Он взял свой бокал и отпил. Абсент по крайней мере хорош.
— Какие у тебя планы на ленч? — спросил он.
— Я заранее согласна на все, что ты предложишь. Ведь ты еще любишь меня, правда?
— Не говори ерунды.
— Отвратительная ссора, — сказала Кэтрин.
— И кстати, первая.
— Это я виновата, что опять начала донимать тебя с этими вырезками.
— Ни слова больше об этих чертовых вырезках.
— Все из-за них.
— Просто ты постоянно думала о них, когда пила. Ты заговорила о них из-за того, что пила.
— Не знаю, с чего меня понесло. Ужасно. На самом деле это была всего лишь шутка. Признаю: неудачная.
— Раз ты заговорила об этом, значит, все время держала это в голове.
— Ну ладно. Мне казалось, мы покончили с этим.
— Да.
— Тогда зачем говорить об этом снова и снова?
— Не надо нам было пить абсент.
— Не надо. Конечно. Особенно мне. Тебе-то он только на пользу. Разве нет?
— Так и будем продолжать? — спросил он.
— Я-то уж точно собираюсь остановиться. Это уже просто скучно.
— «Скучно» — единственное слово в английском языке, которого я не выношу.
— Тебе повезло, что в английском языке есть только одно такое слово.