— Сядь рядом со мной, — попросил он. — Что будешь заказывать, братишка?
— Спасибо. Я возьму то же, что и ты. Ну, теперь ты понимаешь, почему я говорила, что сюрприз — опасный?
— Да, теперь вижу.
— Правда, я здорово придумала?
— Возможно.
— Нет, не «возможно». Я думала об этом. Я продумала все до мелочей. Почему мы должны жить по общим правилам? Мы — это мы.
— Мы прекрасно проводим время, и я не думаю ни о каких правилах.
— Пожалуйста, проведи по моей голове еще раз.
Он выполнил просьбу и поцеловал ее.
— О-о, ты такой милый, — сказала она. — Я вижу, тебе действительно нравится. Я это чувствую. Ты не обязан сразу полюбить мою новую стрижку. Для начала просто согласись с тем, что она тебе нравится.
— Нравится, — сказал он. — Она подчеркивает прекрасную форму твоей головы и твои прелестные скулы.
— А по бокам нравится? Это тебе не просто стрижка «под мальчика», сделанная в салоне красоты, а настоящая мальчишеская стрижка — без обмана.
— У кого ты стриглась?
— У парикмахера в Эг-Морте. У того, что постриг тебя неделю назад. Когда ты объяснял ему, как тебя нужно постричь, я запомнила и попросила постричь меня точно так же. Он настолько хорошо воспитан, что даже не выказал удивления. Ни малейшего. Только спросил: «В точности как вашего мужа?» Я сказала: «В точности как его». Тебе это говорит о чем-нибудь, Дэвид?
— Да.
— Конечно, найдутся глупые люди, которые назовут это странным. Но мы должны гордиться собой. Я люблю ходить с высоко поднятой головой.
— Я тоже, — сказал он. — Можем начинать гордиться прямо сейчас.
Они сидели в кафе, смотрели, как в воде отражается солнце, как на город спускаются сумерки, и пили коньяк. В кафе заходило много людей — всем хотелось незаметно рассмотреть девушку: во-первых, потому что она была иностранкой, а во-вторых, потому что она нравилась местным жителям и к тому же была необычайной красавицей. Конечно, в тот день все обсуждали рыбу, которую поймал Дэвид, однако новая стрижка девушки была не менее выдающимся событием для их деревушки. В тех краях ни одна приличная девушка не стала бы стричься так коротко, и даже в Париже очень немногие отваживались на подобные эксперименты, поскольку отношение к коротким стрижкам было неоднозначным: кто-то считал их красивыми, кто-то — донельзя безобразными. Для одних женщин короткая стрижка означала серьезные перемены в жизни, для других — всего лишь возможность продемонстрировать великолепную форму головы.
На ужин они ели бифштекс с кровью, картофельное пюре, зеленую фасоль и салат. Девушка попросила официанта принести тавельского[10].
— Это вино для влюбленных, — сказала она.
До сегодняшнего вечера Кэтрин всегда выглядела на свой двадцать один год, и молодой человек гордился этим. Но сегодня она казалась еще моложе. С мальчишеской стрижкой как-то по-новому обозначились скулы; девушка улыбалась ему и, глядя ей в лицо, он вдруг подумал, что она разобьет ему сердце.
В комнате было темно, лишь слабый свет пробивался снаружи. В окно дул прохладный бриз, но они откинули простыню.
— Дэйв, ты не возражаешь, если мы согрешим?
— Нет, девочка.
— Не называй меня девочкой.
— Там, где я тебя держу, ты — девочка, — сказал он.
Он крепко сжимал ее груди руками, чувствуя под пальцами крепкие прохладные округлости.
— Это всего лишь мое приданое, — сказала она. — А вот мой сюрприз — это действительно что-то новенькое. Потрогай. Нет, оставь их. Они никуда не денутся. Потрогай мои щеки и сзади на шее. О, какое дивное ощущение чистоты, свежести и новизны. Пожалуйста, люби меня, Дэвид, так же, как я тебя люблю. Пожалуйста, пойми меня и люби.
Он закрыл глаза и почувствовал, как она легла на него своим длинным легким телом, прижавшись грудью к его груди, губами к губам. Он лежал, полностью предавшись ощущениям, потом ее рука потянула его руку вниз, и он помог ей своими руками и потом лежал в темноте, ни о чем не думая, а чувствуя только тяжесть ее тела и смятение в душе.
— Ну как: теперь ты можешь сказать, кто из нас кто? — спросила она.
— Нет.
— Ты начинаешь меняться. О да. Да-да, теперь ты — моя девочка Кэтрин. Ты согласен измениться, стать моей девочкой и позволить мне овладеть тобой?
— Ты — Кэтрин.
— Нет, я — Питер. А ты моя чудесная Кэтрин. Моя прекрасная дивная Кэтрин. Как мило, что ты изменился. О, благодарю тебя, Кэтрин, я так благодарен тебе. Пойми меня, пожалуйста. Пожалуйста, пойми и прими. И я буду вечно дарить тебе наслаждение.