Максим брался за любую работу, потому что надо было кормить семью. Она не очень уж большая, но проблемная: жена, у которой перебои с работой, дочь-школьница; сами считайте проблемы: мама, теща и тесть, три пенсии за минусом коммунальных платежей за две квартиры, после чего у несчастных стариков остаются одни слезы; собака, которая, к счастью, не нуждается в защите достоинства, но нуждается в корме. Собака большая, водолаз. Тоже проблема. Дача, которая постоянно нуждается в ремонте, машина, которая нуждается в бензине, причем постоянно, квартира, которая нуждается в замене сантехники и в навесных потолках, потому что штукатурка уже сыплется на головы жильцов… Достаточно? Кому покажется мало, добавьте «бесплатную» медицину для трех стариков, один из которых инвалид второй группы, и услуги ветеринара.
Хотелось бы работу постоянную, а зарплату белую, но те же ограничения: «до тридцати пяти». Максиму Соколову было сорок два года. Жене тридцать шесть. Дочери двенадцать. Мама, теща и тесть пенсионеры. Собака девочка. Сука. Жизнь тоже сука, потому что все складывается не так, как хотелось бы.
Они с женой прикинули: что мы умеем? Если заняться бизнесом, то каким? Объединив талантливого юриста Максима с талантливой журналисткой Мариной, они получили детективное агентство «МакМар». Или «МаМа».
– Как там наша «МаМа» поживает? – спрашивал вечером Максим у своей жены, исполняющей еще и обязанности секретаря вдобавок к нагрузкам главного бухгалтера.
– «МаМа» дышит на ладан, того и гляди отбросит коньки. Мы едва справляемся с текущими расходами.
Вот отчего тоска во взгляде. Клиентов нет, они с мужем сидят в приемной, смотрят телевизор. И так каждый день с середины лета. Опыт работы у них небольшой, в детективное агентство чаще всего обращаются по двум причинам: слежка за второй половиной, за что милиция не берется, и розыск пропавших людей, за что она берется крайне неохотно. Марина и Максим только и занимались тем, что заглядывали в чужие постели, потому что пропавшие если и находятся, то там же, где и неверные супруги: в постелях у своих любовников. В этом «МаМа» поднаторела. Максим уже с первого взгляда отличал геев от натуралов, а Марина обошла все московские клубы, где демонстрировали мужской стриптиз. И даже научилась при этом не краснеть.
Сегодня они с мужем откровенно затосковали. В жару, как известно, сексуальные аппетиты падают. Молодым женам лень изменять своим богатым мужьям, так их разморило; мужей ломает следить за неверными женами: а! пусть делают что хотят! Все равно скоро все подохнем! Близится Апокалипсис, вон уже и дым из адова пекла показался, а в воздухе летает пепел. Черт бы с ним со всем, раз он теперь с нами! Черт. Дьявол то есть. Смертность увеличилась, рождаемость упала. Урожай сгорел на корню, люди тонут ротами. Падают за борт с собственных яхт, вот до чего дошло! И даже не сопротивляются набежавшей из-под киля волне!
Пессимизм стал заразной болезнью, люди плавали в дыму и ждали конца света, а лучше – дождя, который все не шел. Или шел, но в другом полушарии, заливая все, что в России горело. Казалось, на планете воцарился хаос. Непонятно, чего ждать дальше, к чему готовиться? Марина, глядя то в окно на задымленную Москву, то на свой пустой офис, чувствовала отчаяние.
Но, как это всегда бывает, день, который начался так плохо, закончился на удивление хорошо.
Вечер того же дня
(за девять дней до отлета)
Она неуверенно вошла в приемную – женщина лет тридцати, изящная, с длинными стройными ногами. Босоножки на высоком каблуке делали их еще длиннее. Марина машинально отметила ее дорогую одежду, а главное, украшения. В сапфире, венчающем кольцо, не меньше двух карат, да и бриллианты вокруг не мелкие. Серьги из того же комплекта, сапфиры с бриллиантами, и броский кулон. Все дорого и стильно. «Следит за собой. Очень следит. Красивая, но не вульгарная. Не дешевка. Шикарная женщина». Но сначала Марина отметила ноги. И невольно вздохнула.
Дорогая женщина, оглядевшись, спросила:
– Это детективное агентство «МакМар»? Я туда попала?
– Да, а что вы хотели?
– Вы Марина Полянская?
– Соколова, – она слегка удивилась, услышав свою девичью фамилию. Сколько уж лет прошло!
– Ну да, конечно! Соколова! Ты меня не узнала?
Блондинка поправила прическу. Марина перевела взгляд на ее ноги. Такие ноги забыть невозможно. Она смотрела на них с завистью еще лет пятнадцать назад, когда была студенткой МГУ. Тогда эти ноги сводили с ума весь факультет, точнее, всю его мужскую половину…
– Аня? Романова?
– Все еще Романова! – весело сказала блондинка и бросилась Марине на шею: – Как я рада тебя видеть!
Впрочем, порыв бурного восторга иссяк в миллиметре от Марининой щеки, на ней не осталось и следа губной помады. Анька все рассчитала. Она еще с тех студенческих лет выгадывала все, в том числе и высоту каблука, чтобы и ходить было удобно, и ноги казались как можно длиннее. И все равно Марина рада была ее видеть.
– Сколько же лет прошло? Да ты садись, – поспешно сказала она Анне.
– Быть может, поговорим в кабинете у хозяина? Я по делу.
– Хозяин – это мой муж, – весело сказала Марина и крикнула: – Максим! Иди сюда, Максим!
Соколов тут же вышел из кабинета и, разумеется, уставился на Анькины ноги. Все мужчины, да и женщины тоже, начинали осмотр достопримечательностей виллы «Анна Романова» с этого. Там было на что посмотреть. Анькина внешность и в самом деле напоминала сложное архитектурное сооружение, где продумано было все, вплоть до мелочей. Но Марина не ревновала. Она прекрасно знала, что эти ноги мужу не по карману. Равно как и большинству живущих на земле мужчин. Романова высчитывала до копейки и интерес к ней противоположного пола тоже. Бедные и с проблемами ее не интересовали. Странно, что Анька все еще не замужем.
– Познакомься: Анна Романова, моя институтская подруга, – представила она.
– Не преувеличивай, – усмехнулась та. – Друзей у меня не было. И сейчас не обзавелась. Я к вам по делу.
– Пройдемте, – посторонился Максим.
– Чай, кофе? – спросила Марина, исполняющая обязанности секретарши.
– Чай. Зеленый, если можно, – сказала Романова, присаживаясь в кресло.
Излагать, с чем пришла, она начала, только когда к ним с Максимом присоединилась Марина. Выдержала паузу.
– С трудом тебя узнала, – сказала Аня, опуская на стол чашку с почти нетронутым зеленым чаем. – Богатой будешь.
Марина это проглотила. Анька выглядела моложе лет на пять минимум и была в отличие от нее в прекрасной физической форме. Сама Марина за эти пятнадцать лет не то чтобы очень уж растолстела, но стала рыхлой, на животе и груди появились растяжки, на бедрах целлюлит, на коленях складки. И хотя муж говорил, что любит ее и такой, она прекрасно знала, что выглядит на свои тридцать шесть, и ни копейкой меньше. И к ней уже никто не обращается «девушка».
«Женщина, вы последняя?»
«Дамочка, а где тут поблизости Пенсионный фонд?»
Вот до чего дошло! Маринин вид наводит на мысль, что она знает, где находится Пенсионный фонд!
Она поскучнела, тем более что напротив сидела великолепная Романова со своими потрясающими ногами. Каждая мышца обкатана на тренажерах и беговой дорожке. Свежий педикюр. Тонкий золотой браслет на щиколотке. Ах, какая изысканная работа!
– Марина!
– А? Что?
– О чем задумалась? Я говорю, дверь закрой, – напомнил Максим.
Она поспешно встала. В агентстве никого нет, но все же. Дверь в кабинет, где Анна Романова сейчас будет излагать свое дело, надо закрыть.
Едва Марина это сделала, случилось нечто странное: великолепная Романова принялась безудержно рыдать. По ее лицу с безупречным макияжем лились самые настоящие слезы, и даже тушь размазалась. От сердца отлегло, хотя Марина тут же этого устыдилась. У человека несчастье, а ты радуешься! Но что поделать, если вид плачущей Аньки был ей приятен?