Едва сдерживая дрожь, Джейн призналась:
— Звучит ошеломляюще.
Ее собеседник искоса посмотрел на нее:
— Вы истинная дочь своего отца.
Джейн на мгновение замерла. Затем она пожала плечами и бесстрастно спросила:
— А чьей еще дочерью я должна быть? Бриллиант Чанг заявил:
— Мои слова можно понимать буквально. Вы истинная дочь Чарлза Беннета.
Джейн судорожно сглотнула:
— Как вы угадали?
— Я не угадывал. Я знал. — Он вытянул вперед узкую, изящную руку. — Нет необходимости беспокоиться. Я ничего не скажу. Вам самой предстоит решить, рассказывать ли о том, кто ваши родители, и когда это лучше сделать.
Ее мысли лихорадочно закружились.
— Вы знали моего отца?
— Я не знал его. Я слышал о нем. Но я нисколько не удивлен, встретив сейчас вас здесь.
Слова застряли у нее в горле.
— Почему вы не удивлены?
— Скоро исполнится двадцать лет со времени его исчезновения, не так ли? — уточнил ее собеседник.
— Верно.
— Юбилей.
— Нечто вроде, — отозвалась она.
— Желание оставить прошлое позади себя.
— Можно сказать и так.
— Время — это иллюзия, — снова начал он, ставя чайную чашку на маленький столик перед собой. — Есть люди, которые верят в единство прошлого, настоящего и будущего.
— Вы говорите загадками, господин Чанг.
— Иногда так у меня лучше получается. Но помните, мисс Беннет, на некоторые вопросы нет ответов.
Она начинала понимать это. Господин Чанг поднялся:
— Спасибо за чай и за ваше гостеприимство.
— Всегда рада видеть вас, — сказала она, провожая его. — Благодарю вас за благословение, что вы ниспослали на мое обиталище.
— Доброта должна порождать добро. — Бриллиант Чанг неожиданно остановился на полпути и глянул на нее через плечо: — Вы должны быть осторожны с тем, что ищете в Раю, мисс Беннет.
Ее бровь изогнулась.
— Почему?
На его не имеющем возраста лице появилась еще одна загадочная улыбка.
— Весьма вероятно, что ваши поиски окажутся ненапрасными.
Глава 8
Сто восемьдесят тысяч серебряных монет.
Тысяча триста серебряных слитков весом от семидесяти до ста фунтов каждый.
Тысяча двести дублонов (испанских, конец XVII века).
Сорок золотых брусков разной величины.
Двести пятнадцать золотых слитков.
Пятьсот футов золотой цепи.
Три тысячи изумрудов.
Тысяча жемчужин самых различных форм и размеров.
Указывается также, что в числе личных украшений и вещей, принадлежавших леди, известной под именем Белладонны, были: золотая шкатулка в форме раковины, на крышке которой был выгравирован пейзаж, изображающий испанский галион, названный в ее честь; золотая расческа для волос с инкрустацией ее инициалов; крест из золота и изумрудов на золотой цепочке; кольцо с одним изумрудом (поясняется, что это был бесценный камень в пятнадцать карат по современным стандартам) и золотая брошь, выполненная в виде сердца, сжатого в руке, с надписью «No tengo mas que darte» — «Мне нечего больше дать тебе», и подаренная леди отцом, перед тем как она отправилась на корабле в Испанию, где должна была выйти замуж за знатного вельможу, приближенного ко двору короля.
Внизу листа была сделана надпись от руки, датированная двумя месяцами ранее и гласившая:
«Дорогая мисс Беннет.
Я добавил от себя лишь несколько пояснений к переводу с испанского оригинала реестра перевозимых на корабле ценностей; вся остальная информация является достоверной (по крайней мере насколько это известно историкам). Все вышеперечисленное касается испанского галиона «Белладонна», застигнутого тропическим ураганом и затонувшего недалеко от Эспаньолы в 1692 году. Груз «Белладонны» так и не найден, но его сокровища воистину баснословны.
Рад Вам услужить.
С уважением
Оскар Рейнхардт, д-р философии».
Джейн снова сложила письмо и опустила его в карман кожаного портфельчика, который лежал на столе перед ней.
Ее поиски увенчались успехом. Декларация груза корабля была еще одной важной частью головоломки. Она объясняла, что ее отец отправился на забытый Богом карибский островок. Он искал груз «Белладонны».
Джейн извлекла из портфеля фотографию. Выгоревшая и слегка расплывчатая, с помятыми краями, она изображала длинный дом в викторианском стиле. Четыре женщины, лица которых были слишком мелкими и нечеткими, чтобы их можно было узнать, позировали на большом резном крыльце. Висевшая над ними табличка гласила: гостиница «Четыре сестры». Несколько слов, небрежно набросанных на обратной стороне. Очевидно, они были написаны в спешке. Послание было коротким: «Моя дражайшая Корделия, Рай вновь обретен. Я действительно видел Прекрасную Леди. Люблю, Чарли».
Почтовый штемпель почти двадцатилетней давности.
Затем Джейн потянулась за помещенной в рамку фотографией, которую она поставила на столик красного дерева. Это был цветной снимок привлекательного, жизнерадостного мужчины лет сорока и девочки девяти — десяти лет. Они оба улыбались, и улыбки их были широкими и счастливыми. Родственное сходство угадывалось безошибочно. Маленькой девочкой была она. А мужчина — ее отцом. Последняя фотография, на которой они были запечатлены. Джейн никогда не расставалась с ней.
— О папа… — Голос молодой женщины оборвался.
Иногда она все еще размышляла о том, как и почему все это случилось. Она была последней, кто похоронил в своем сердце надежду, последней, кто согласился с тем фактом, что ее отца нет в живых.
Во время официального расследования, проведенного тогда, удалось выяснить очень немногое. Согласно полицейскому протоколу, заполненному на острове Сент-Джон, а также сведениям, добытым частным детективом, которого наняла ее мать, Чарлз Эвери Беннет считался утонувшим или погибшим в результате несчастного случая. Его заброшенная лодка была обнаружена в нескольких милях от берега с опущенным якорем. Установили, что он в одиночку погружался с дыхательным аппаратом. Это был лишь еще один показательный пример проявления его безрассудной храбрости, столь характерной для старого доброго Чарли. И все знали это.
В таком случае что же она делала в Раю?
Джейн Беннет задавала себе этот вопрос в тысячный раз. И ответ всегда был одним и тем же. Она хотела выяснить, что произошло в тот роковой день почти двадцать лет назад. Ради себя самой, ради собственного спокойствия ей было необходимо знать, какая участь постигла ее отца.
Неизвестно почему в воображении Джейн неожиданно возник образ туземки — предсказательницы судьбы, которая говорила с ней на пароме, следовавшем с Виргинских островов на остров Рай.
Что же предсказала эта женщина?
Джейн закрыла глаза и на мгновение задумалась, пытаясь воссоздать в памяти их разговор.
Зубы акулы были перемешаны и тщательно изучены, прежде чем старая женщина наконец произнесла: «Вы ищете что-то. Нет. — Она помедлила и затем уточнила свое пророчество: — Вы ищете кого-то. Мужчину. Вы найдете его, сеньорита». «Но…» — вспомнила Джейн свое замешательство. «Но есть опасность. Ибо сказано: „Не становись между драконом и его яростью“».
Предсказательница судьбы была, по крайней мере отчасти, права. Джейн искала мужчину. В любом случае сведения о мужчине. Ей только очень хотелось разгадать слова старой провидицы о драконе и его ярости.
— Да, если бы желания были лошадьми, то и нищие могли бы скакать верхом, — пробормотала Джейн, доставая кипу карт из портфеля и раскладывая их перед собой на столе.
Настало самое время заняться делами.
Сердцем Карибского моря являлся архипелаг, известный как Вест-Индия, или Антильские острова. Большие Антилы состоят из Кубы, Ямайки, Эспаньолы и Пуэрто-Рико. Малые Антилы включают в себя Ливард и Наветренные острова: Сент-Томас, Сент-Джон, Тортола, Сент-Китс, Антигуа, Монсеррат, Сент-Люсия, Мартиника, раскинувшаяся до самой Гренады. И там, к западу от наиболее известных островов, не больше чем просто пятнышко в Карибском море, затерялся крошечный островок Рай.