Она была довольна найденным словом. Рейчел, несомненно, одобрила бы его.
— Так откуда же взялся этот Тоби Смит?
Обескураженная столь прямо заданным вопросом, Филиппа беспомощно посмотрела на Гидеона. За время их знакомства он сам обычно ее ни о чем не расспрашивал, слушая ее молча, и она рассчитывала, что своим рассказом отвлечет его от щекотливого вопроса о родословной Тоби.
Тем временем Гидеон складывал бумагу, служившую им скатертью, кружки и остатки еды в мешок. Затем поднял на нее свои хитровато прищуренные темные глаза; в лучах солнца они приняли топазовый оттенок.
Филиппа, загипнотизированная этим взглядом, против своей воли заговорила, чувствуя, что слова застревают в горле:
— Он… я не знаю точно, кто его родители. Моя мать нашла и усыновила его, когда он был совсем маленьким…
Филиппа сказала правду. Саму ее никогда не мучили подобные проблемы. Когда она стала достаточно взрослой, мать рассказала ей, что случилось с их семьей.
Однако она прекрасно понимала, почему Тоби, несмотря на всю свою непринужденность и насмешливый и независимый нрав, как зеницу ока хранит тайну своего происхождения. Сейчас она отчетливо испытывала не очень приятное чувство, что не сумела в этом разговоре с егерем сэра Джеймса Пейджета обойти вопрос о его прошлом. До сих пор Филиппа никому не говорила о Тоби ничего подобного; напротив, всегда вела себя так, словно считает его старшим братом, а себя — нежно любящей сестрой. Да так оно и было на самом деле. И теперь она испытывала жестокие угрызения совести. Конечно, она не должна была болтать о его сокровенном секрете с чужим человеком. Хотя за последнее время Гидеон Бест стал для нее гораздо менее посторонним, чем многие давнишние приятели.
Гидеон, обладавший природным чутьем, понял ее состояние и прекратил свои расспросы. Легко поднявшись на ноги, он забросил мешок за плечо и, поглощенный своими мыслями, даже не протянул ей руку, когда Филиппа неловко слезала с огромного ствола на землю.
За прошедшие годы, проведенные в надежно защищающей тени Брекон Холла, он многое узнал о своих хозяевах. Однако Тоби Смит всегда казался ему человеком, с которым можно иметь дело. Выскочка из низов, преуспевающий адвокат, легко и беспечно относившийся ко всем проблемам.
Однажды Гидеон Бест дал себе слово, что никогда не будет играть в крикет за команду Холла. И никогда не играл. И не собирался начинать сейчас, Обладая гордым и независимым характером, он даже перед самим собой не сознавался в том, как много значила для него недолговечная слава, которую приносил ему ежегодный матч по крикету между Холлом и Брекон Парва. Это была не просто игра, а матч с большой буквы. В этот день, раз в году, он ощущал свою принадлежность к команде, в которой был лидером, видел восхищение игроков и зрителей, подчас смешанное с завистью…
Лицо Филиппы вдруг оживилось, щеки зарумянились; она с любопытством взглянула на Гидеона.
— А у тебя была семья? Братья, сестры?
Он утвердительно хмыкнул.
— Сколько их было? — Ее возбуждение и настойчивость вызвали улыбку, которая очень редко гостила на его лице.
— Ты не поверишь, если я скажу.
— Поверю, конечно, поверю.
— Восемь братьев. Шесть сестер.
Темные глаза Филиппы округлились словно блюдца.
— Вас было, — она быстро сосчитала в уме, — пятнадцать человек?
— Именно так.
— Где же все они сейчас?
Он пожал плечами.
— Ты хочешь сказать, что ничего ни о ком не знаешь?
— Именно.
Она на секунду задумалась.
— По-моему, это очень печально. Вы что, не любили друг друга?
На этот раз в его улыбке сверкнула остро отточенная сталь.
— Одни любили. Другие — нет.
Филиппа, обогнув кучу лошадиного помета, снова приблизилась к нему и зашагала сбоку. Солнечные лучи пробивались. сквозь подрагивающие от ветерка кроны деревьев. Испуганный фазан, блеснув оперением, выпорхнул из-под самых ног Филиппы, шумно выражая тревогу и досаду.
— И все вы жили, со всеми пожитками, в доме на колесах? В самом настоящем? И его везли лошади?
Он кивнул.
— Да. Самая настоящая вардо.
Филиппа, будучи девушкой практичной, слегка наморщила лоб.
— Но как же вы умудрялись там жить? Пятнадцать человек — это ужасно много для такого дома!