Вера оценивающе осмотрела мать с ног до головы, скривила рот. Да уж, конечно, не фонтан. Не бомжиха, конечно, но выглядит до тошноты старомодно и убого! Так всю жизнь и пропахала в своей сраной лаборатории… Вера вздохнула. Эх, вот почему она не родилась в семье тети Любы?! Ходила бы сейчас по пансионату с умным видом, и вся обслуга пресмыкалась бы перед ней.
– Да ладно, ма, мы ж не в три горла жрем. Со свадьбы еще остатки заберем.
Надя кивнула.
– Надо будет с собой пакеты взять…
Наталья внесла все изменения, указанные ридером. Роман получился хорошим, ей самой нравился. Осталось убрать кое-какие неувязочки-нестыковочки, да некоторые места расписать поподробнее. Но это она сделает дома. Пора уезжать… А когда книга выйдет, она непременно отправит ее Роме: более благодарного слушателя писательница не встречала. Попрощалась с хозяевами, пожелала Роме семейного счастья. Он в ответ вручил ей букет из разноцветных махровых гладиолусов, заранее срезанных с клумбы. На глаза Наталье снова попалась зловещая фигура дворника Паши. Глядя на писательницу, он оскалился так, что ее передернуло. «Хорошо, что я уезжаю», – подумала Наталья.
Услужливый Петя помог ей отнести чемодан к машине. Уезжала не только писательница: лето заканчивалось, и подмосковный пансионат потихоньку пустел. Наталья в последний раз взглянула на здание, на свои окна, и машина тронулась. Прощай, "Райское местечко", здравствуй, Москва!
Вот и опустел пансионат. Осталась лишь одна, въехавшая на днях пара. Большеротая, коротко стриженая брюнетка и бородатый молодой человек в затемненных очках. Люба в его облике уловила что-то смутно знакомое. Парень был хмурым и молчаливым, все вопросы решала бойкая девица.
До свадьбы оставалось три дня. Люба вошла в бар, придирчиво осмотрела. Подчиненные уже надраили до блеска будущий свадебный зал и теперь украшали его искусственными цветами и драпировкой. Любе понравилось. Не хрен всякий дизайнеров-хапуг приглашать, сами с руками. Перламутровые воздушные шарики, которых куплена целая коробка, развесят позже, а то сдуются к свадьбе. Живые цветы тоже подвезут ближе к торжеству. Носатая Алка, Серегина мать, хорошую скидку дала, нужно будет ей тортик и конфет послать… Что ж, подарки для новобрачных готовы, путевки для свадебного путешествия на Мальдивы приобретены, билеты заказаны, свадебное меню обговорено, продукты закуплены.
Люба вернулась к себе, примерила новое платье-тунику. С виду скромное, серо-сиреневое, рукав три четверти, с кофейного цвета отложным воротником и манжетами, оно стоило бешеных денег. Что ж, не каждый же день сынок единственный женится. Подошла к окну, раскрыла алую бархатную коробку, и словно искры брызнули: вот оно, бриллиантовое колье, подарок невесте. Раскрыла другую коробку, нежно-розовую: бриллиантовые серьги и такой же кулон для себя, любимой. Посмотрела на свои руки: толстые, похожие на сардельки пальцы, унизаные изящными кольцами из розового и белого золота. Вздохнула.
Тома сидела в СПА-салоне и рассказывала косметичке о предстоящей свадьбе. Та, мать-одиночка, хорошенькая смуглянка, жадно ловила каждое слово клиентки, одновременно накладывая ей питательную маску. «Вот ведь, и таких жаб замуж берут», – с завистью думала девушка. – «Счастливая какая, на Мальдивы полетит… А тут весь день, как белка в колесе, кроме прыщей, ничего не увидишь».
Надя увидела дочь в новом наряде, вертящуюся у зеркала. Дорогая розовая блузка, черная, строгая юбка-карандаш, изящные туфельки, новая бежевая сумочка из натуральной кожи.
– Веруся, откуда это?!
– Да, у одноклассницы заняла.
– Это у какой же?
– У Ленки.
– Ага, она еще в школе с боями у тебя долг выбила. Знаю я, какие у тебя «подружки». Смотри, а то опять «залетишь».
– Ой, мам, да не залечу. А и залечу, делов-то, – пять минут чистки, с уколом и не заметишь. Все ходят, и никто не хнычет! Живи, пока молодой!
Надя посмотрела на дочь. Хорошенькая, стройная, бойкая, повезло, что хоть лицом в нее пошла, а не в Витю. Все при ней, только счастья нет…
– Люба звонила, чтобы приехали за день до свадьбы, помочь там надо.
Вера удивилась.
– Да их там и без нас целая дивизия!
– Вот и не надорвешься! Надо, значит, надо.
– Да я не против. Хоть пожрем, как люди…
Вера бережно поправила цепочку на шее: подарок тети Любы на двадцатилетие. Конечно, новую племяннице родной купить не удосужилась, свою поношенную отдала, себе-то она потолще и покруче приобрела. Но и на этом спасибо, иначе так бы Вера и ходила в бижутерии, как чмошница.