Тома приехала к вечеру. Привезла Роме три роскошных рубашки, одну – Виктору, а Любе – блузку. Да еще три бутылки дорогущего вина. Будущие родственники крепко выпили, после чего Тома отправилась в гостевую комнату.
Виктор толкнул Рому кулаком:
– Ну, сынок, будь мужиком!
Рома выпил еще фужер для храбрости и отправился в жаркие объятия невесты.
Впервые в жизни сказал:
– Я люблю тебя.
Это оказалось легко и просто, потому что он не любил. Вот Натали бы он это произнести не осмелился никогда.
Тома была в черном кружевном белье, зрительно уменьшавшую ее фигуру, и поясе с ажурными чулочками. Черные кудри крупными кольцами рассыпались по плечам, пухлые алые губы полуоткрылись, а в больших карих глазах таился призыв. При виде жениха будущая мадам Емельянова изогнулась в виде вопросительного знака и приняла, по ее мнению, наиболее соблазнительную позу.
«Какой дурак придумал, что это сексуально? – подумал Рома. – По мне так нет ничего лучше голой бабы, без всяких прибамбасов».
Он решительно выключил свет: в темноте проще. Он представил на месте Томы Натали и решительно шагнул к ложу…
Тома уже храпела, а Рома мучительно размышлял. Почему, ну почему он такой слабак безвольный, просто слизняк?! Почему он ведет себя, как коза, которую на веревке ведут к козлу? И идет сам, безо всякой веревки… Почему он сам себе не хозяин?! Родители им командуют, друзья помыкают, Тома пока невеста, скромненько помалкивает, но после свадьбы тоже наверняка зубы покажет. Правда, секс с Томой оказался на удивление неплохим, бывали партнерши и похуже.
Утром, пока жених спал, Тома уехала: дела прежде всего.
Зато к обеду явились, не запылились, Олег с Серегой.
– Ну, как? Опробовал невесту?
– Ну…
– И как?!
Рома хмыкнул.
– Ну… Слабое подобие левой руки.
Олег заржал.
– Ордена-медали таким героям давать. Я бы не смог! Прямо слониха! Задница во! - Он широко развел руками.- Смотри не провались.
Серега присоединился.
– У нее, поди, как моя шапка.
– Не, нормальная.
Друзья противно захихикали.
– Пойдет. Тебе ж ее не в аренду сдавать.
Снова влез Олег:
– Пусть она тебе денежку зарабатывает. А молодых телочек мы всегда найдем!
Серега усмехнулся.
– Я тут одну классную телку заприметил. Я б ей вдул!
Рома поморщился: он понял, что речь идет о Натали.
– Верка должна приехать, ей вдуешь.
– Да пошла она! Пинцетом до нее больше не дотронусь!
Друзья Ромы до сих пор не могли простить его двоюродной сестрице, что им пришлось лечиться от гонореи.
Вера приехала вечером. Красивая, нарядная, чуть полноватая блондинка, пышный бюст, наивные голубые глаза и губки бантиком. В розовой футболке со стразами, малиновых сабо и модных дырявых джинсах. Прямо Мальвина! По правде говоря, Вера сама в старых джинсах модных дырок наделала.
Сначала наглая девица наведалась к тетушке. Захлопала ресницами.
– Теть Люб, займи денег, приодеться надо бы, а то на свадьбе Роминой будем с мамой, как оборванки. И подарок хотим приличный Роме с Томой сделать, а денег нет.
– Ну, у нас не бал-маскарад, хоть в чем приходите, сойдет и так. Хоть в этих вот своих лохмотьях, нам без разницы. А подарок можно и своими руками сделать, без претензий. Нет у меня денег для тебя, Вера, все в дело вложено. Вот так-то. Можно подумать, что вы когда-то что-то отдавали... На работу еще не устроилась?
Крыть Вере было нечем. Мысленно проклиная тетку-скрягу, она двинула к Виктору.
– Витюнь, привет, тут такое дело. Денежку бы мне.
Тот вытаращился:
– А я что, банкомат?!
Вера, задушевно глядя в глаза, начала гладить плечо бывшего любовника.
– Вить, ну вспомни, как у нас тобой было… Ты ж моя первая любовь!
– Ты чо несешь?! Пошла нахер, шалава! Я для тебя дядя Витя, поняла?
И здесь облом. Вот гад! Она ж его так любила, он был ее первым мужчиной, и это в двенадцать лет. Правда, была Вера не по возрасту крупной и развитой девочкой. А потом беременность, которую до конца скрывала ото всех, домашние роды на летних каникулах, и пищащий младенец, которого мать утопила в ведре, как котенка, а потом зарыла на заднем дворе. Кто отец ребенка, Вера матери не сказала: тогда она еще очень любила Виктора. Наплела, что ее изнасиловали незнакомые пацаны, когда шла вечером от подруги. Потом-то уж Вера поумнела и начала понемногу вытягивать из Вити денежку, грозясь рассказать все матери и тетке. Вот были времена! Но когда Вере исполнилось восемнадцать, Витя послал ее очень-очень далеко. К тому времени репутация у Веры была уже хуже некуда. А когда племянница жены пригрозила разоблачением, бывший любовник ответил просто: