– Мама, прошу тебя!
Сердитый окрик Лоренцо наконец заставил Мод понять свой промах; она растерянно оглядела их обоих и прошептала:
– Прошу прощения… Вечно я говорю всякие глупости.
Это была ложь, которой Мод хотела прикрыть свою бестактность, – обычно она вела себя как опытный дипломат.
– Ну и кем же ты работаешь? – спросила она Жюли.
– Меня принял сюда Лоренцо, и я просто счастлива, что работаю вместе с ним – здесь я так многому научилась! И кроме того, я… гм… я скоро выхожу замуж.
И Жюли, разъяснив ситуацию со свойственной ей прямотой, завершила свои слова сияющей улыбкой.
– Поздравляю… – растерянно пробормотала Мод.
Она боялась взглянуть на Лоренцо, и ему пришлось взять ее за плечо, чтобы повести дальше, тогда как Жюли пошла в другую сторону.
– Я, кажется, сказала лишнее; надеюсь, ты на меня не сердишься? Просто когда я ее увидела, то вообразила, что вы снова вместе.
– После стольких лет это маловероятно.
– И все-таки ты ее до сих пор любишь, разве нет? Не отрицай, я же по твоим глазам вижу.
– Ну какое это имеет значение! Она выбрала другого, очень достойного человека, и, как ты могла убедиться, вполне счастлива.
– Но почему же она решила работать именно здесь, в твоем парке, если не для того, чтобы опять встретиться с тобой?
– В тот момент она прошла прекрасную стажировку в Венсенском зоопарке и искала работу в том же роде.
– Что-то не верится. Я думаю, что она искала не работу, а тебя.
– Слушай, мама, выкинь это из головы. Мы с ней только друзья и не более, она сама так решила. И вдобавок теперь она ждет ребенка. Так что, пожалуйста, давай не будем больше о ней говорить.
Лоренцо хотел скрыть от матери свою горечь, но она слишком хорошо знала сына и поняла, что он все еще не забыл юношескую любовь, столь много значившую для него. Он привел Мод в закрытую для посетителей зону, где стоял большой деревянный дом с черепичной крышей, в котором размещалась администрация зоопарка.
– Здесь наши бухгалтерия и канцелярия, – объяснял он, проводя мать по комнатам первого этажа, – а вот тут мое убежище. В прошлый раз, когда ты была здесь, мы еще не успели все это обустроить.
В просторной комнате с двумя широкими окнами, дающими много света, у одной стены стоял большой письменный стол, у другой – кульман архитектора с планами будущего строительства, а чуть дальше, в углу, обстановку дополняли небольшой диван, пара кресел и журнальный столик.
– Здесь я могу принимать своих инвесторов, партнеров и иностранных коллег…
На стенах висели заботливо обрамленные фотографии животных, на которые Лоренцо с гордостью указал матери.
– Некоторые из них даже родились здесь! Других увезли отсюда, чтобы они произвели потомство где-нибудь еще, но все они мне дороги. А теперь пойдем вон туда…
И он указал ей на винтовую лестницу, ведущую на второй этаж.
– Я наконец добился права оборудовать для себя помещение под крышей и теперь провожу там больше времени, чем в собственном доме.
Мод поднялась в просторную мансарду, где стояла кровать и висели полки, забитые книгами.
– Вон та дверь ведет в ванную; если хочешь, можешь зайти и освежиться.
– Значит, здесь ты и живешь? – спросила Мод, указывая на кучу одежды, сваленную в кресло.
– Ну, почти. Даже зимой, когда парк закрыт для публики, мы-то продолжаем работать.
– Иными словами, ты никак не развлекаешься? Нигде не бываешь, никого не принимаешь у себя, никакой личной жизни, только вот этот тесный рабочий мирок?
– Это моя жизнь, мама, и другой я не желаю.
– Смотри, как бы тебе не кончить одиноким старым волком. Иногда ты мне очень напоминаешь Этторе.
Лоренцо ответил растроганной улыбкой: он сохранил о своем чудаковатом дедушке только самые добрые воспоминания.
– Всем этим я обязан ему.
– Нет, этим ты обязан только себе, ведь сама земля ни на что не годилась.
– Очень даже годилась – доказательство налицо.
С этими словами Лоренцо скинул с кресла одежду и жестом предложил матери сесть.
– Он обожал природу, и, пока еще мог водить машину, мы с ним совершали долгие прогулки по Большому Парадизу[9]. Как ни жаль, но в последние годы его замучил ревматизм, и он уже не мог передвигаться, зато его навещали старые друзья.
– А я всегда волновалась, когда ты мне говорил, что не знаешь, кто приедет за тобой на вокзал. Однажды я даже позвонила ему, чтобы обсудить эту проблему, но он послал меня подальше. Он так и не простил мне, что я снова вышла замуж, родила других детей, – считал, что я слишком быстро забыла Клаудио. Послушать его, так мне следовало всю жизнь носить траур и жить под его крышей. Ты представляешь? А я была молода, и мне хотелось совсем другого, не могла же я похоронить себя заживо в доме сварливого старика. Короче, с тех пор он больше не желал иметь со мной дел, но потребовал, чтобы ты приезжал к нему раз в год: он, мол, хочет убедиться, что ты растешь в хороших условиях. Как будто я могла тебя обидеть!
9
Гран-Парадизо (в переводе с итал. – Большой Рай) – один из самых грандиозных и значимых национальных парков горной части северной Италии.