— Хорошо, пап.
Она взобралась на заднее сиденье, подальше от отца, и села там прямо и чинно, как пай-девочка. Джек как мог расчистил щепки и обломки, сел за руль и осторожно, задом вывел свой старый тарантас из продырявленного сарая.
Мяус стоял в почтительном отдалении, серебряные глаза со страхом уставились на рычащий автомобиль.
— Прошу, — сказал ему Джек и поманил пальцем. Мяус попятился.
— Мяус! — окликнула Молли, выглянув из машины.
— Йоук! — отозвался Мяус и тотчас подошёл.
Молли отворила заднюю дверцу, он забрался внутрь и… скорчился на полу. Хохоча во всё горло, Молли заставила его сесть как следует. Джек вошёл в дом, остановился, подобрал ракетное коромысло Мяуса, послал в окно воздушный поцелуй Айрис — и они покатили.
До аэродрома ехали сорок минут, и все сорок минут не утихали восторги: Молли трещала как пулемёт, подмечая и разъясняя все чудеса проносящихся мимо земных ландшафтов. Мяус её слушал как зачарованный, с круглыми глазами и раскрытым ртом, порой тихонько взвизгивал, изумлённо мяукал и вопросительно попискивал… в иные минуты Джек готов был поклясться, что серебряный человек понимает каждое слово девочки.
Джек остановился на краю лётного поля.
— Ну, — сказал он, — вы оба пока посидите в машине. Я поговорю с мистером Зинсером, может быть, он выйдет познакомиться с Мяусом. Молли, сумеешь ты объяснить Мяусу, что он должен сидеть в машине и не высовываться? Понимаешь, если его увидят чужие люди, они станут задавать всякие глупые вопросы, а зачем же смущать Мяуса, верно?
— Конечно, пап. Мяус будет послушный. Мяус! — она обернулась к своему соседу, посмотрела на него в упор, глаза в глаза. Серебряные усы распушились и задрожали. — Мяус, ты будешь послушный, правда? Ты не будешь высовываться?
— Шек, — сказал Мяус. — Шек мр-реди.
— Он говорит, ты — старший.
Джек вылез из-за баранки, засмеялся.
— Так и говорит? (“Любопытно, вправду она что-то знает или это больше игра?”) Ну вот, сидите смирно. Я скоро вернусь.
И, прихватив коромысло, он скрылся в дверях.
У Зинсера, как всегда, дел было по горло. Аэродром был невелик, но им постоянно пользовались владельцы собственных машин и доставляли Зинсеру, который ведал взлётом и посадкой, немало хлопот. Он как раз говорил по телефону и, увидев Джека, свободной рукой прикрыл трубку.
— А, Герри! Что новенького? — весело проскрипел он. — Садитесь, я сейчас. — И, не переставая улыбаться Джеку, так же весело загудел в трубку. Джеку не сиделось и не терпелось, но что поделаешь, надо было подождать.
— Ну? — сказал Зинсер, положив трубку, и тотчас же телефон вновь зазвонил.
Едва раскрыв рот, Джек с досадой его закрыл. Зинсер положил трубку, но тут раздался новый звонок. Зинсер снял трубку полевого телефона, пристроенного на краю стола.
— Зинсер слушает. Да…
“Ну, хватит”, — подумал Джек. Поднялся, пошёл к двери и тихонько прикрыл её, чтобы никто не помешал. Взял коромысло и, к изумлению Зинсера, залез на стол, встал во весь рост, поднял коромысло над головой и шагнул в пустоту. Из крохотных ракет со свистом ударили воздушные струи. Джек повис на руках, коромысло мягко, неторопливо опускало его; он оглянулся через плечо. Лицо Зинсера было точно багровая луна в снежном вихре взметённых докладных, входящих и прочих бумаг и бумажонок, накопившихся за последние две недели.
Когда Зинсеру удалось перевести дух, он первым делом повесил трубку.
— Так я и думал, что это подействует, — ухмыльнулся Джек.
— Вы… вы… что это у вас такое?
— Разговорный поляризатор, — сказал Джек, становясь на ноги. — При помощи сего аппарата можно беседовать с аэродромным начальством, которое иначе не оттащишь от телефона.
Необычайно легко и проворно большой толстый Зинсер выскочил из-за стола и очутился перед Джеком.
— Дайте-ка посмотреть.
Джек подал ему аппарат.
— Смотри, Мяус! Самолёт садится!
Оба внимательно следили, как машина скользнула вниз, и радостно завизжали, когда из-под шасси взвились и тотчас развеялись подхваченные ветром облачка пыли.
— А вот ещё один! Этот сейчас взлетит!
По полю пробежала лёгкая спортивная машина, голубая, с низко посаженными крыльями, развернулась, с рёвом понеслась прямо на них, круто взмыла вверх — протяжный вой ввинтился в небо и замер. Молли громко загудела, подражая взревевшему над головой мотору.
Мяус в точности изобразил свист прорезающих воздух плоскостей. Молли захлопала в ладоши и завизжала от восторга. Над полем уже описывал круг ещё один самолёт. Оба жадно следили за ним.
— Выйдем, взгляните на него, — предложил Джек.
Зинсер посмотрел на часы.
— Не могу. Кроме шуток, я обязан проторчать у телефона ещё самое малое полчаса. Надеюсь, с ним ничего не случится. Ведь на поле, можно считать, никого нет.
— Думаю, не страшно. С ним Молли, а я ведь говорил, что они отлично ладят. Вот в этом я тоже хотел бы разобраться — что тут за телепатия, — Джек неожиданно рассмеялся. — Ох, уж эта Молли! Знаете, какую она сегодня штуку отколола? — И рассказал Зинсеру, как Молли выводила машину из гаража через заднюю стену.
— Вот бесёнок! — фыркнул Зинсер. — Все детишки одинаковы. Наверно, каждый мальчишка и каждая девчонка хоть раз да схватятся за какую-нибудь баранку и крутанут не в ту сторону. Вот у моего брата сынишка на днях пошёл пылесосом косить лужайку перед домом… — Зинсер ещё посмеялся. — Так вот, о вашем… как его… Мяусе и этой его игрушке. Джек, этим надо заняться вплотную. Понимаете, ведь он сам, его одежда и этот аппаратик — единственные ключи, по которым можно будет дознаться, что он такое и откуда к нам попал.
— Да я — то понимаю. Но послушайте, ведь он очень умён. Он наверняка сумеет многое нам сообщить.
— Ещё бы не умён! — подхватил Зинсер. — Надо полагать, на своей планете он был не из середнячков. Не всякого пошлют в такое странствие. Вот жалость, что к нам не попал его корабль.
— Возможно, корабль ещё вернётся за ним. А как вы считаете, откуда он?
— Может, с Марса?
— Ну, бросьте. Конечно, на Марсе есть атмосфера, но очень разреженная. Живому существу ростом с Мяуса там потребовались бы лёгкие громадного объёма. Нет, Мяус привык к атмосфере, очень похожей на нашу.