Валерик объяснился более бойко:
— Бегу вчера в библиотеку. Вдруг навстречу открывают дверь. Я — раз об неё, о самый угол…
Позже других пришёл Костя Марев. Он был изукрашен разнообразнее других и прихрамывал больше обычного. Директор в ответ на приветствие только спросил:
— Дверь?
— Угу! — довольный этим вариантом, согласился Костя. Ему трудно было разжимать челюсти: болела щека, болели зубы. Связь между этими «фонарями» Кузьме Васильевичу так и не удалось установить. Может быть, потому, что главный пострадавший, Васенька Меньшов, в этот день вообще не прибыл к началу занятий. Он был доставлен только к третьему уроку с перевязанной щекой и с такими «фонарями», что для бегающих глазок остались только узенькие щёлочки.
Сказать, что мама Меньшова со своим сыном вошла в школу, было бы неправильно. Она вломилась с силой двенадцатибалльного урагана. Её голос из вестибюля проникал во все этажи здания. Он притих только в кабинете директора, превратившись в тоненький, плачущий. Мы были у Кузьмы Васильевича, когда она вместе с потомством ворвалась в директорский кабинет.
— Кузьма Васильевич, что же это делается? На ребёнка нападают хулиганы, увечат его, ещё немного — и надо на рентген вести, нет ли пролома. До каких же это пор будет? Если вы сами не задержите бандитов, то я… Не пионеры у вас, а хулиганы.
— Подождите! — властно прервал Кузьма Васильевич и обратился к Меньшову: — На кого жалуешься?
Васенька молчал.
— Кто тебя так изукрасил? — в другой форме повторил вопрос Кузьма Васильевич. Васенька безмолвствовал.
Тогда заговорил директор.
— Я знаю, — сказал он раздумчиво. — Это, наверное, дверь. Ты на дверь, конечно, налетел, в библиотеке?
Васенька, обрадованный догадливостью директора, кивнул головой.
— Ну, что же вы хотите? — обратился директор к мамаше Меньшовой. — Жалоб с его стороны нет. Надо осторожнее передвигаться по школе. Пусть идёт на уроки. Разберёмся. А в следующий раз прошу вас являться ко мне в часы, отведённые администрацией школы для встречи с родителями.
В вестибюле нянечка, Валентина Анисимовна, ещё слышала: «Бандиты, убийцы! Я на вас найду управу!» Но в этих возгласах уже не было прежней силы и убеждённости.
Мы с вами не будем ожидать результатов расследования. Автор имеет возможность полностью воспроизвести картину всего происшедшего накануне у меня в библиотеке.
К концу года у школы иногда остаются неизрасходованные деньги. И когда позвонили из Книжной лавки писателей, что прибыла партия новинок, я оставил Славу, Костю и Валерика, а сам поехал за желанными покупками.
Слава за стеллажами готовил радиопередачу. Костя монтировал микроприемник в скорлупе грецкого ореха. Валерик единолично восседал на моём библиотечном месте и уже отпустил всех малышей, пришедших обменять книжки. В это время в читальном зале и появился тот, кого Валерик меньше всего хотел видеть.
Васенька Меньшов пребывал в отвратительнейшем настроении — последние дни его преследовали неудачи. И сейчас малыши, выходя из библиотеки, показывали на него пальцами, кажется, кто-то даже бросил вслед ненавистное «нищий». С каким бы удовольствием Васенька дал Фёдору Яковлевичу вписать в свой дневник самую обыкновенную двойку. Меньшова уже никто в классе не слушал, когда он цитировал сам себя: «Учитесь жить, мальчики!» В библиотеку же он зашёл полистать «Крокодил». Но первым, кого увидел, открыв дверь, был тот самый Валерик, который организовал злосчастную передачу «Нищий у доски». И даже не постеснялся при этом объявить себя редактором передачи.
Васенька подошёл к столу, отделяющему читальный зал от книгохранилища, и спросил, оглядываясь:
— Ты что здесь уселся, «мальчик резвый, кудрявый»?
Валерик промолчал, хотя внутренне весь напрягся.
Васенька протянул руку через стол и угрожающе нежным голосом пропел:
— Дай я тебя ущипну за подбородочек, крошка…
То, что произошло дальше, до известного момента напоминает древнюю легенду о Давиде и Голиафе, или, в переводе на более современный язык, схватку бойца веса «пера» с бойцом тяжёлого веса. Валерик вскочил на стол и прыгнул в читальный зал. Васенька от неожиданности отпрянул в сторону. Тогда Валерик повернулся, разбежался и, пренебрегая всякими правилами, боднул девятиклассника головой в живот. Удар был стремительный, и Васенька от боли согнулся вдвое.