— Ты так! Щенок, малявка, пузырь! Да я с тобой одной левой справлюсь. — И он с силой ударил Валерика по лицу.
Много ли надо Валерику? И если Васенька не Голиаф, то и Валерик не Давид. Он лежал, распластанный, на полу, и брызнувшие слёзы мешались с кровью. Было не только больно, но и унизительно: он не мог по-настоящему постоять за себя. А Васенька готовился пнуть своего противника ногой, когда почувствовал, что сзади его схватили сильные руки.
Валерик приподнялся на локтях, с трудом встал и, не поворачиваясь, пошёл к столу, где всего четверть часа назад он мирно выдавал книги, воображая себя библиотекарем. Голова кружилась. Ощупал рот языком. Да, одного переднего верхнего зуба не хватало.
— Маленьких бить?! — услышал он знакомые голоса.
Это подоспели Слава и Костя.
— Бить? Он сам полез. А я его одной левой, — защищался Васенька.
— А что на левой? — угрожающе спросил Костя.
На левой был перстень с печаткой, удар которого и придал такую сокрушающую силу.
— Ну, мы сейчас тебе покажем и левую и правую, — продолжал Костя.
— Ещё бы, — отвечал Васенька, пытаясь вырваться, — двое на одного.
Но тут вмешался Слава.
— Отпусти его, мы с ним один на один посчитаемся. Закрой дверь.
— Пусть только перстенёк снимет, — согласился Костя и закрыл дверь ключом на два оборота.
Кольцо было снято и положено на стол. Дрались по всем правилам, за этим наблюдал Костя. Славе, малоопытному бойцу, досталось побольше, но и Васенька не ушёл без урона.
— Хватит, — заявил Костя, выполнявший роль арбитра. — Отдыхай три минуты. Больше времени нет. Ещё придёт кто-нибудь. Со мной будешь драться.
В этой последней схватке Васеньке пришлось туго. И хотя сопротивлялся он отчаянно, но в конце концов должен был просить пощады.
— Не хочу больше о тебя руки марать, — согласился Костя, вставая. — А колечко твоё… — Он приоткрыл форточку и выбросил гордость Васеньки — перстень с печаткой.
Васенька, отругиваясь, заковылял во двор — отыскивать своё кольцо.
— Получил сполна, — заключил Костя. — А ты — айда под кран с холодной водой, — обратился он к Валерику. — А зуб свой забери. Разве зубами бросаются? Такой зуб на память хранить надо. И запомните: если что, — на дверь налетели.
По-разному встречали бойцов дома. Но описание этих встреч не входит в задачу автора. Скажем только, что зуб Валерик действительно оставил себе на память. И даже предъявил его доктору Айболиту, который, к ужасу мамы Валерика, поздравил своего пациента с «боевым крещением».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ДОБРЫЕ ВЕСТИ
Рассказывает Валерик
Итак, я — редактор. Нет, ещё не всей «Ракеты». Но всё-таки редактор очень важных новых передач «Добрые вести». Слава остаётся до марта главным редактором «Ракеты», а там видно будет: кто ещё подрастёт, тот и станет его замещать.
Как вы думаете, легко найти хорошее? Нет, нелегко. Я убедился на собственном опыте. Плохое, оказывается, всегда виднее. А хорошее надо искать… И я начинаю находить. Первая передача уже прозвучала. Правда, не совсем удачно. А может быть, и совсем неудачно. Разное говорят.
Пустили мы «Добрые вести» в среду. До начала уроков, между первым и вторым звонком. Так предложил Костя Марев. И он оказался прав. Слушали замечательно. Все уже и без того сидят за партами, дожидаются учителя. А тут ещё Кузьма Васильевич подарил две минуты — сказал нянечкам, чтобы немножко раньше звонок дали.
Прежде всего я передал радиограмму с борта «Томи». Виктор Афанасьевич Зыбков радировал, что теплоход пришвартовался в одном из портов Карибского моря и после выгрузки возьмёт курс на Ленинград. Рассчитывает увидеть всех на вечере встречи, просит приберечь для него и товарищей хорошие новости. Вот я и обратился к ребятам с просьбой передать добрые вести из пионерских отрядов. Мы соберём их и предъявим морякам.
Вторым было сообщение о том, что наша волейбольная команда взяла реванш у некрасовцев. Наташа настаивала, чтобы оставить этот кадр для спортивной передачи, но какой смысл? Лучше уж я её опережу, хотя я и не комментатор. Сообщение о победе встретили аплодисментами во всех классах. А третий кадр был насчет того, что Жорик Реготян наконец получил тройку по русскому языку. Жорика вы, наверное, помните. Он главный художник стенной газеты, но рисует и нам всякие плакаты к субботним передачам. Очень смешно получается. Около его плакатов всегда народ. Жорик приехал из Средней Азии, и русский язык там учили совсем не строго. Вот он и наделал в первой же диктовке двадцать девять ошибок!