— А как запускается двигатель? — поинтересовался Попович.
— Пуск, управление работой, а если надо, и выключение двигателя производит автоматика по команде с борта ракеты.
— А рулевые двигатели во время полета не уменьшают скорости?
— Ненамного. Удельный импульс снижается всего на единицу. Значит, вместо 314 единиц будет 313. Подобное уменьшение существенного значения не имеет.
Космонавты обратили внимание на соседний двигатель— под индексом РД-108.
— Это двигатель второй ступени ракеты-носителя «Восток», — пояснил В. П. Глушко, — также четырехкамерный и также работает на кислородно-керосиновом топливе.
— Насколько перспективны жидкостные ракеты? — спросил Герман Титов.
— Думаю, современная ракета на жидком топливе далеко еще не раскрыла всех своих возможностей. Уже в ближайшие годы — можно не сомневаться в этом — мощность ракетных двигательных установок значительно возрастет. И миллиард лошадиных сил группы ракетных двигателей одного космического лайнера не за пределами реально достижимого. Я убежден, что создание таких двигательных ракетных установок будет осуществлено учеными и инженерами еще в текущем столетии…
В этом своеобразном музее ракетных двигателей есть книга. Она уникальна. Тираж ее всего один экземпляр. В ней короткие, но волнующие строки, обращенные к тем, кто создает энергетические сердца ракет-носителей.
В одно из следующих своих посещений конструкторского бюро Юрий Гагарин подошел к ней, открыл первую страницу, улыбнулся, увидев свой собственный почерк: «Двигательную установку принято называть сердцем машины. Очень сложное и совершенное сердце, созданное коллективом ОКБ, работало отлично и вынесло «Восток» 12 апреля 1961 года в космическое пространство.
Как командир «Востока» сердечно благодарю вас, дорогие товарищи, за созданные совершенные двигатели и оборудование к ним.
Желаю новых больших творческих успехов!»
И Юрию Алексеевичу вспомнилась встреча с коллективом, создававшим ракетные двигатели.
Гагарин говорил:
— В наушниках слышу команду «Зажигание»! Значит, пройдут секунды и начнут работу двигатели. Видел их работу на Земле, когда перед моим стартом запускали опытные корабли-спутники. Красиво. Дух захватывает. Не знаю, какие еще слова сказать, но одно дело — смотреть на эту красоту и силищу со стороны, а другое — когда она у тебя, можно сказать, под ногами…
Но вот последняя команда «Подъем!». И в ту же секунду послышался нарастающий гул. Ракета чуть задрожала и пошла медленно вверх. Сердце радостно забилось, и я крикнул «По-е-хали!» А в ответ слова Земли: «Счастливого пути!»
Я знал все этапы старта. Вот сработали блоки первой ступени ракеты. Автоматика сбросила их. Почувствовал перегрузки. Работает двигатель второй ступени. И вдруг неожиданная легкость, будто с моих плеч кто-то снял тяжелый груз. Сработала третья ступень. Вот она, невесомость. Начался полет на орбите вокруг Земли.
Гагарин посмотрел в зал. Каждый из присутствующих на встрече внес свой вклад в создание двигателей, поднявших «Восток» в космическое пространство.
— Спасибо вам, конструкторы, инженеры, рабочие, за первоклассные двигатели.
От аплодисментов зазвенели стекла огромных окон.
— Я уверен, что могучие двигатели еще не раз славно послужат нашему народу, помогут ему в освоении космического пространства. Что касается нас, космонавтов, то мы готовы к новым стартам!
И снова горячие, идущие от полноты чувств овации.
Когда все стихло, Валентин Петрович по поручению общественных организаций вручил первому космонавту диплом, в котором значилось, что ему присвоено почетное звание «Ударник коммунистического труда».
Переждав новую волну аплодисментов, Юрий Гагарин воскликнул:
— Я начал свою трудовую жизнь рабочим. Я литейщик. Сейчас я стал рабочим космоса. Счастлив и горжусь этим. Звание, которого вы меня удостоили, — высокая честь. Я вас не подведу. Спасибо…
А в уникальной книге появлялись все новые записи. Вот некоторые из них: