— Ха-ха-ха!
— Зря смеётесь. Александр Владимирович не шутит. Я и подумать не мог, ещё лет пятнадцать назад, что у меня их будет столько. Но я не жалею. Всех люблю. И жён. Всех трёх.
— Ха-ха-ха!
— Всё равно! Вы нам мозги не пудрите! Налицо признаки фашизма. Фашистское государство получается. Тот, кто не соответствует определённым параметрам, не имеет права на жизнь в обществе.
— Частично вы правы. Есть такое дело. Мне свояк рассказывал один случай. Про бабку одну. Она работала в Союзе товароведом, на промтоварах: духи — туда, мыло — сюда. Мы её люстрировали. Детей она не завела, родственников нет, в новую жизнь она встраиваться не захотела: няней работать, оператором. Пенсию она у нас не заслужила, рейтинг имела низкий. Сейчас, кстати, пенсий нет совсем. Отменили. Ладно. Про бабку ту. В сельский дом престарелых перебираться она не захотела. В Ростове у неё была хорошая квартира. Пошла она на пляж летом. Заснула на матрасе. Её унесло в море. Вот… Ветер в Таганрогском заливе от берега был. Лодка у спасателей не завелась. Их потом, кстати, наказали. В вещах бабки нашли карточку-паспорт. Вышло, что её спасать невыгодно: её жизнь не стоит горючки вертолёта. Всё. Её никто не спасал. Сгинула.
— Вот! Я и говорю: фашизм!
— Ладно, Журавлёв, я отвечу сам. Начнём издалека. Со слов. Фашизм предполагает монархию. Итальянцы и румыны были фашистами, а немцы — нет. Они были национал-социалистами. Им коммунисты ярлык приклеили, ибо неудобно было: сами социализм строили. Подмена понятий. Для толпы, для непосвящённых, нижних каст. Дальше. По сути. Мы избрали честный подход к вопросу цены жизни человека. Цена, она всегда для кого-то, а не абстракция. Наш субъект: народ. Мы честно, пускай и приблизительно, насколько точны рейтинги, определяем цену, ценность человека. Для народа. И справедливо относимся к нему. Заслужил — повесим, нагрешил — в лагерь, исправился — домой. Если не нужен, бесполезен, не старался — сам виноват. Увы.
— Но бабка могла исправиться!
— Могла. Не захотела, не успела — такая она нам была не нужна. Вы не переживайте, вам тоже предстоит изменяться. Не только бегать по утрам, чтоб физуху пройти. Много ещё чего. Придётся воевать со своими слабостями непрерывно. С курением, например. Мы поможем, но и от вас потребуются усилия над собой. Все через это проходят. Да, Журавлёв?
— Так точно! Я… Мне трудно заставить себя Веды учить, рейтинговую систему. Новую историю почитать времени не хватает. Ещё по мелочам набирается. Я стараюсь. И вам, братцы, придётся…
— Придётся, придётся! Раньше надо было думать. До воссоединения. Теперь вы в одной с нами лодке. «Не можешь — научим…»
— Всё равно — фашизм! Вы детей-инвалидов убиваете. Гитлер таких тоже истреблял!
— И Спарта. Наши, кстати, эллины, а не какие-нибудь ахейцы. Вы желаете взять на воспитание, усыновить дауна? Можем найти. В детдомах России должны быть. Учтите, это приравнивается к взятию на поруки. И сдать назад вы его не сможете в течение трёх лет.
— Дело не в этом. Вслед за психбольными Гитлер уничтожил политических соперников. В СССР в психушки садили диссидентствующую интеллигенцию.