— Правильно сделали, — заключил В. А. Лопота.
В. Нестеров действительно развил кипучую деятельность с жалобами на меня по всем инстанциям. Он забыл про наши когда-то дружеские отношения, его, по-видимому, выводило из себя то, что наш проект выиграл конкурс, а не вариант его Центра — РН «Ангара». Он никак не мог смириться с поражением и, видимо, решил опорочить не вариант, а его авторов.
С В. Е. Нестеровым я познакомился, когда он был еще подполковником, во время изготовления и испытания РН «Энергия». После окончания МАИ он надел погоны и начал службу в Военно-космических силах. При работах на космодроме был представителем заказчика, т. е. представителем от Министерства обороны. Нужно сказать, что Владимир отличался от других своей эрудицией и хорошей технической подготовкой. Главное, он верил в создание системы «Энергия— Буран» (неверующих было — пруд пруди). Его конкретные советы часто помогали главному конструктору Б. И. Губанову принимать окончательные решения. В любых сложных вопросах он, в отличие от других, не оставался в стороне, а активно вникал и участвовал в принятии решений.
У нас сложились дружеские отношения именно из-за его подхода к работе. Эти отношения позднее перешли в хорошие личные отношения, мы стали дружить семьями. При организации Российского космического агентства, которое образовал благодаря своей настойчивости и эрудиции Ю. Н. Коптев, я принимал участие в делах В. Е. Нестерова. Когда он был назначен заместителем начальника управления по космодромам (т. е. по наземной инфраструктуре), я по его просьбе убедил своего друга Б. Д. Остроумова, а последний в то время был заместителем руководителя РКА, передать в это управление и ракеты. И об этом совершенно не жалею. Управление очень активно занялось изготовлением средств выведения. Это было сложное время перестройки, страна переходила на «рыночные принципы» и вся кооперация была разрушена. Поэтому нужно было выстраивать новые производственные отношения. Нужно отдать должное руководству управления, которое не дало «потерять» производство средств выведения и наладило изготовление их в нужном количестве.
Да и по космодрому Байконур пришлось создавать новую организационную структуру, определиться и с его арендой у Казахстана, и с тем, как строить отношения с военными, которые эксплуатировали этот космодром во времена Союза, и т. д. Нелегко пришлось этому управлению. И одну из ответственных ролей в решении важнейших вопросов играл В. Е. Нестеров. В этот период мы часто встречались и по работе, и в домашней обстановке. В 2005 году мне пришлось перейти на работу в ТМХ, а В. Е. Нестеров был назначен генеральным директором ГК НПЦ им. М. В. Хруничева. Тут же увольняет своего бывшего непосредственного начальника А. Н. Кузнецова, которого, мягко говоря, «попросил» из Роскосмоса пришедший после Ю. Н. Коптева новый руководитель, и он вынужденно перешел на работу в Фили.
Так уж бывает — все, что сделано до нового руководителя, было плохо. Вот и началась замена начальников управления в РКА, руководителей предприятий, директоров заводов. Начались и структурные изменения в отрасли. На мой взгляд, такая ускоренная перестройка ничего хорошего космонавтике не принесла. Новый руководитель отрасли поставил задачу перед В. Е. Нестеровым, чтобы он уволил и из Центра им. М. В. Хруничева А. Н. Кузнецова, человека, который сделал вместе с Ю. Н. Коптевым немало для становления отрасли и возрождении космических дел.
Поручение было выполнено, нашлись и аргументы. Существует народная присказка: «Хочешь узнать человека, сделай его начальником». Так случилось и с Володей. Он не выдержал экзамена под названием «испытание властью».
Вскоре мне пришлось вернуться в «родные пенаты». Помня наши доверительные отношения, обращаюсь к нему как к другу, пытаюсь, о чем писал выше, найти пути совместного решения космических проблем РКК «Энергия» и Центра им. М. В. Хруничева. И в один из дней услышал:
— Вопрос не моего уровня, обращайся к моему заму.
Проблема-то решалась за секунды, и получил такую оплеуху.
— Знаешь, ты меня обидел. Хочу, чтобы ты это знал, — и положил трубку.
Он хорошо понимал, что в РКК «Энергия» я являлся одной из немногих фигур, способных нивелировать амбиции «хруничевцев». Вот так одной фразой зачеркивается дружба. Он понимал, что допустил бестактность своей фразой, пытался своими остротами сгладить отношения. Но когда тебе указали место одной фразой, выбросить это из головы невозможно. Слово не воробей — верная присказка.