Особый доклад, который всегда вызывал интерес у присутствующих, — по метеообеспечению.
• Все в норме. Ветра приземные и на высоте — в допустимых пределах.
Осталось послушать выступления генеральных конструкторов и представителей институтов ЦНИИмаш и 4ЦНИИ МО.
Дается окончательное заключение технического руководителя о готовности комплекса и оглашается решение. Члены госкомиссии ставят свои подписи.
Все — решение о запуске принято. Члены госкомиссии расписались в документе и перешли в специальную комнату, где на экранах высвечиваются этапы работ. Так уж повелось, что говорили о чем угодно, но только не о предстоящем запуске. Не принято. Вот пошли последние минуты. Старт ракеты был полностью автоматизирован. По специальной программе компьютеры вели техпроцесс заправки и ввода полетного задания.
10 минут до старта. Сейчас установщик ракеты, который фиксировал ее на пусковом столе, должен освободить ракету от своих пут. Разрываются связи по системе обеспечения температурного режима, отстыковываются электроразъемы, связывающие ракету с наземными системами.
Стрела медленно опускается на установщик. По телевидению видно, как гордо стоит «голая» ракета, попыхивая белыми выбросами из дренажных отверстий. Это пары заправленного в ракету около 300 тонн жидкого кислорода. Естественный атмосферный тепловой приток приводит к его вскипанию, и если не сбрасывать давление внутри баков, то их может просто разорвать. Все происходит штатно. Стрела опускается как при замедленной съемке. Все, легла на ложементы. Теперь гидравлические опоры втянутся, и локомотив в автоматическом режиме откатит установщик в безопасное место. Все не раз проигрывалось при автономных испытаниях. Просматриваешь это как фантастический фильм. На старте — ни единого человека. В комнате госкомиссии наступила напряженная тишина. Ждут начала движения установщика. Минуты кажутся часами. Но движения нет. Время «старт», как правило, из соображений баллистики задается в определенных, очень жестких пределах.
Прошло время старта. Гнетущая тишина. Ракета на месте попыхивает белыми выбросами. Камера скользит по безлюдному старту. Одна из камер останавливается на силовой опоре установщика. Опора на месте. Непонятно. Это отказ наземных систем. Опора должна втянуться, освободив для движения установщик. Она на месте. Вбегает в комнату А. Гончар.
— Опора не втянулась.
— Почему? — это В. П. Ремишевский. — И что предлагается?
— Отмена, — с какой-то обреченностью говорит А. Гончар.
— Да, это отмена, — констатировал С. Конюхов. — Мы вышли из окна запуска.
— Нужно объяснить заказчикам и приводить в исходное состояние ракету, — это уже указание председателя госкомиссии В. П. Ремишевского. — Документация по такой ситуации имеется. Всем понятно, что надо делать?
— Документация имеется. Все нужно проделать в обратном порядке. Но сначала надо слить топливо, в первую очередь кислород.
— Приступайте. Есть другие мнения? — это обращение к членам госкомиссии.
Других мнений не было.
— Как ты думаешь — это надолго? — обратился ко мне В. А. Лопота.
— Трудно сказать. Если не придется возвращать ракету в монтажный корпус, то повтор может быть завтра. А если снимем со старта, то пройдет дней 5 или неделя.
— Я не могу задерживаться. Самолет поставил на 20 часов. Много дел в Москве и очень важных встреч. Оставайся, разберетесь — доложишь.
— Может, это визит-эффект такой — сбой при запуске, поскольку вы здесь? Разберемся — доложу, — попробовал пошутить я.
— Успехов! — пожелал на прощание Виталий Александрович.
Наш руководитель В. А. Лопота отличался тем, что доверял своим заместителям. Он с уважением относился к их опыту и знанию техники, старался не напрягать своими советами, как это зачастую делают начальники, хорошо понимая, что профессионалы сделают все как надо. Виталий Александрович пришел в космическую технику не совсем со стороны. Он разрабатывал роботы-манипуляторы для «Бурана», участвовал в создании проекта «See Launch». В общем, был неплохо знаком с нашим предприятием. Виталий Александрович, взяв на себя руководство РКК «Энергия», понимал, что рейтинг предприятия к тому времени резко упал. Предприятие лишилось позиций лидера в космических делах, да и отношение к нему в Роскосмосе было не из лучших.
Вот и пришлось новому руководителю посещать кабинеты высокого руководства, предлагать новую программу исследований и новые технические средства ее решения.