– А теперь испытательный полигон, – объявил Хартмут. Заметив мое воодушевление, он улыбнулся. – До испытательного стенда номер 7 двадцать минут ходьбы. Мы поедем.
Сев на проезжавший мимо грузовик, мы отправились по прямой дороге через лес. Когда дорога стала плавно поворачивать вправо, Хартмут пояснил:
– Мы начнем путешествие с P-1 – Pruefstand 1 – испытательного стенда номер 1 (ИС-1), а потом пойдем к ИС-7 – крупнейшему. Смотри! Стенд видно сквозь деревья.
Испытательный стенд № 1 представлял собой большой бетонный блок, увенчанный сложной стальной надстройкой для статических испытаний ракеты А-4, позже названной Фау-2. Хартмут детально описал процесс испытания.
Перед моими глазами предстал новый мир: молибденово-стальная трубчатая конструкция пламеотражателя ракетного двигателя, охлаждаемая водой, подаваемой под высоким давлением из соседней насосной станции, находилась намного ниже хвостового захвата пусковой установки, удерживающей ракету до выхода двигателя на режим полной тяги; бетонная стартовая площадка, построенная таким образом, чтобы железнодорожные цистерны с топливом подъезжали непосредственно к испытуемой конструкции и их можно было подсоединять к трубопроводам, подающим топливо в ракету; разумная простота всего комплекса сборки. Массивный фундамент был и в комнате с регистрирующими приборами, маленьком цеху, офисе, под цилиндрическими емкостями со сжатым азотом, водосточными резервуарами и многим другим вспомогательным оборудованием. Пока мы осматривали стенд, мое волнение усиливалось возрастающим нетерпением увидеть ракету. Но ИС-1 был пуст, поэтому я поторопил Хартмута на ИС-7.
Большой ангар ИС-7 маячил над деревьями. Он был примерно 30 метров в высоту, 45 метров в ширину и 60 метров в длину – достаточно большая территория, чтобы помес тить туда дирижабль приличных размеров. Но это была только одна часть ИС-7, который на самом деле занимал весь испытательный полигон. В центре стенда находилась огражденная зона в форме эллипса, окруженная высоким земляным валом, мало чем отличающаяся от американских футбольных стадионов или римского амфитеатра. В определенной точке эллипса располагался большой симметричный пламеотражатель ракетного двигателя, установленный в широкой бетонной канаве. Во время проведения испытаний подвижная конструкция с ракетой выкатывалась на площадку и устанавливалась над пламеотводящим каналом, где ракету заправляли топливом, проверяли и в конце концов запускали. Когда ракета находилась над пламеотводящим каналом, выполнялось подсоединение пневматического, приборно-измери тельного оборудования и силовых проводов.
При статических огневых испытаниях три огромных насоса в земляном валу перекачивали тысячи галлонов воды в минуту через охлаждающие трубы пламеотражателя ракетного двигателя. Внутренняя поверхность пламеотражателя охлаждалась, поэтому температура выхлопных газов не превышала 4500 градусов по Фаренгейту.
Рядом с пламеотражателем был стартовый стол – обычная бетонная плита, поддерживающая стальную конструкцию в виде стола и мачту кабеля. В дальнем конце земляного вала располагался центр управления – массивный бетонный отсек с кабинетами, цехом, комнатами с регистрирующими приборами, помещением для кабельного, контрольно-проверочного и пускового оборудования и перископами для наблюдения за ракетой из укрытия.
За пределами земляной конструкции находились многочисленные вспомогательные устройства: стенды для калибровки двигателей и комплектующих без заправки топливом, которую можно провести в любой момент, электростанция с генераторами и батареями широкого диапазона напряжений и частот, трансформаторная подстанция, территория для хранения топлива. Все это я увидел, пока мы приближались к ангару и Хартмут вводил меня в курс дела. Теперь мы вошли в огромный ангар.
Мне потребовалось время, чтобы глаза привыкли к освещению в помещении после яркого солнечного света. Но я сразу уловил бурлящую деятельность. Гул небольших транспортных средств и шум вспомогательных электродвигателей перемежался прерывистым, резким свистом сжатого газа (вскоре я узнал, что это азот, используемый для проверки клапанов и других составляющих, работающих под высоким давлением). Слышался голос, снова и снова приказывающий переключать тумблер на приборной панели. Два мостовых крана скрипели, гудели и грохотали в унисон с потоком отрывистых, громких приказов.
– Сюда! Держи! Опускай!
Лязг металла и тысячи других незнакомых мне звуков слились в дисгармоничный шум. Из окон, расположенных высоко на противоположной стене, сквозь дымку проникали солнечные лучи.