В воздухе над головой что-то глухо щелкнуло. Я поднял взгляд на блямбу. В ее округлом фасаде, прямо над светящейся дорожкой открылось нечто, похожее на продолговатую овальную дверь. Изнутри лился ослепительный свет, в котором тотчас же стали проступать очертания знакомой фигуры. Треуголка, камзол, сапоги со шпорами - да это же мой друг барон Мюнхгаузен!
Световая дорожка пошла волнами, которые тут же застыли в пространстве ступеньками со сглаженными краями. Карл Иероним легко сбежал по ним к окну дома. Я чуть посторонился, и секунду спустя барон спрыгнул с подоконника на пол моей комнатушки.
- Привет, Томас! Вот и я!
- Барон! - Слёзы радости буквально брызнули из моих глаз.
Мы обнялись. Мюнхгаузен похлопал меня по плечу, отстранился и сказал:
- Чертовски рад тебя видеть!
- Я так волновался за вас! - Утер слезы рукавом ночной сорочки. - Лунная экспедиция - это же не в пригородный лес на охоту сходить!
- А, ерунда, - Карл Иероним отмахнулся. - В третий раз на лунные просторы - это же не в первый, начинаешь привыкать. Я бы даже заскучал там среди гор и кратеров, если бы не встретил на Луне гостей из далекой галактики.
Мюнхгаузен мотнул головой в сторону блямбы за окном:
- Маленькие зеленые человечки. Очень вежливые, очень стеснительные, поэтому не решились выйти вместе со мной. Приглашают меня с супругой и сыном посетить их космическую республику. Поэтому сейчас забираю Марту и Андре - и мы стартуем.
- А как же я? - Слезы снова навернулись на глаза. - Барон, мы же столько лет путешествовали вместе...
- В этот раз, Томас, тебе придется остаться на Земле, - Карл Иероним грустно покачал головой. - В космосе, оказывается, тоже существует свои пограничники, своя таможня и своя государственная бюрократия. Сколько я не уверял их, что мы с тобой всю жизнь живем как братья, но проездные документы и визы они выдали только на членов моей семьи... Но не печалься, это только первый полет к звездам. Во вторую звездную экспедицию я тебя непременно возьму! Галактика, кстати, вот-вот собирается ввести для землян безвизовый режим!
Я только вздохнул. Когда они еще будут, эта вторая звездная экспедиция и этот безвизовый режим...
- У тебя будет на Земле специальное задание, - тем временем деловито продолжал барон. - Имя Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена не должно затеряться в истории человечества. Томас, именно ты будешь поддерживать нашу славу путешественников и первооткрывателей! А когда я вернусь через двести или триста лет...
- Триста лет! - У меня округлились глаза. - Боюсь, барон, я не смогу выполнить ваше поручение... Этой весной мне стукнуло уже восемьдесят...
- Я подумал об этом! - Мюнхгаузен улыбнулся. - Знаешь, я завел там, наверху, кое-какие весьма полезные знакомства. Только что тебя облучили "живым светом". Теперь ты с легкостью проживешь и триста, и тысячу, и даже миллион лет...
- Я стал бессмертным!
Мне даже не хотелось скрывать свою иронию:
- Бессмертный восьмидесятилетний старикашка, уже почти без зубов во рту и с тремя волосинками на голове!
- Ничего подобного, - решительно возразил Карл Иероним. - К завтрашнему утру ты трансформируешься в пятнадцатилетнего юношу, а впредь будешь омолаживаться каждые пятьдесят лет...
- Угу, как раз по достижении пенсионного возраста! - не преминул подколоть я. Впервые в жизни позволил себе усомниться в правдивости слов моего друга - слишком уж необычные вещи он обещал.
- Только учти, - барон не обратил никакого внимания на мои колкости и сомнения, - ты теперь можешь не просто омолаживаться, но и заказывать себе новый облик: рост, лицо, волосы - все, что пожелаешь.
Я только вздохнул. Увы, не верилось в слова моего друга.
- Времени очень мало, - сказал Мюнхгаузен. - Сейчас вокруг Земли летит большой корабль, и на нем меня ждут. Пойдем, поможешь собраться в дорогу фрау Марте и баронету.
Конечно же, фрау Марта несказанно обрадовалась возвращению барона и, разумеется, согласилась следовать за ним не только в какую-то там небесную галактику, но и вообще на край света.
Сборы были недолгими, взяли только мелкие личные вещи. По словам Мюнхгаузена, на небесном корабле были прекрасные каюты, в которых можно было заказать все, что душе угодно и заказ тут же появлялся прямо из воздуха. Чудеса, да и только!
Из дома уходили тем же путем, через окно. Барон подсадил Марту, забрался на подоконник сам и принял у меня на руки спящего сына.
- Сегодня 7 июля 1800 года, - он полуобернулся ко мне. - Прекрасный день, Томас! Седьмой день, седьмой месяц, и, манипулируя единицей и восьмеркой, можно получить еще одну семерку. Три семерки в дорогу - это хорошо!
Мюнхгаузен улыбнулся и продолжил:
- Пожалуй, и наше возвращение наметим на похожую дату - 7 июля, а из цифр, составляющих год, так или иначе должна получиться тоже семерка!
- В промежутке от двухсот до трехсот лет от сего момента? - со смешком уточнил я.
- Именно! - кивнул Мюнхгаузен.
Они - Марта и Карл Иероним с сыном на руках - ступили на серебристо-салатную дорожку и стали подниматься к светящейся блямбе. У овальных дверей остановились, оглянулись, замахали руками на прощание.
- До свидания, Томас!
- До свидания... - проговорил я срывающимся голосом.
Слезы снова затуманили взор. Я кинулся утираться, а когда вновь поднял взгляд, моих друзей уже не было видно, они уже были внутри небесного корабля, и овальные двери закрылись. Исчезла без следа и светящаяся дорожка к моему окну.
Блямба медленно, но все более ускоряясь, стала уходить вверх. На уровне крыши на мгновение замерла, а потом молнией унеслась ввысь и исчезла среди звезд.
Я вздохнул, прикрыл ставнями окно, задернул шторы и отправился спать.
Глава двенадцатая. И снова будет то, или как из Цельпульбункеров получаются Штирлицы и Ржевские
Остаток ночи я проспал беспробудно. Снились мне наши с бароном приключения. Сначала мы устраивали побег всему наличному составу гарема турецкого султана. Потом, когда мы оторвались от погони и оказались на прекраснейшем острове среди Атлантического океана, бывшие наложницы, а ныне свободные женщины с востока, одаривали нас своим вниманием и благодарной любовью. Наслаждения были воистину райскими, и если бы кому-то вздумалось в те часы моего пребывания в царстве Морфея палить из пушки прямо над моей головой, я бы все равно ни за что не проснулся.
Когда все же открыл глаза, в комнате царил полумрак - тоненькие спицы света пробивались сквозь щели в ставнях и просветы в недозадернутых шторах. Среди золотистых лучей света плавали невесомыми серебристыми звездочками мельчайшие пылинки. Солнце стояло высоко, день был уже в самом разгаре.
Я сладко потянулся и сел в кровати. Спина отчего-то не ответила обычной ноющей болью в пояснице. Несколько раз наклонил голову поочередно вправо и влево. Шейные позвонки больше не скрежетали, как ржавые гвозди, вытаскиваемые из старой ссохшейся доски, и двигались легко и безболезненно. Вообще в теле ощущалась какая-то давно уже забытая легкость.
Зачесалась макушка головы. Я сунул руку под ночной колпак и с удивлением обнаружил на голове еще и какую-то меховую шапочку из жестких и вьющихся волос. Хотел сдернуть ее пальцами, но кожа на голове ответила болью. И только тут я сообразил, что ночью на моей голове отрасли волосы...
Разом вспомнилось все - светящаяся блямба, возвращение барона, сборы в дорогу Марты и баронета, последние наставления Мюнхгаузена...
Неужели мне это не приснилось, и было на самом деле?!