Консервная жестянка! Именно консервная! Если бы мы оказались внутри консервной банки — никакие волны не были бы нам страшны. Наводнение перенесло бы нас на сотню километров в глубь материка и оставило там…
Вскочив на ноги, я воскликнул:
— Товарищи! Выход найден. Вспомните, что мой С-218 герметически закрывается, имеет достаточный запас кислорода и аппарат для очищения воздуха от углекислоты. Мы запремся в нем — и пусть тогда бьют хоть какие волны: ракетоплан не может затонуть. Нас куда-нибудь вынесет.
— Сделав из нас при этом отбивные котлеты? — саркастически произнес Стенуа.
— Держите свои нервы в кулаке, дорогой Эмиль, — сурово ответил профессор. — Товарищ Троянов предложил блестящую идею. Это единственное, что нам остается.
Репродуктор заговорил снова:
«Внимание! Известный пилот Алексей Троянов, вылетевший на розыски экспедиции профессора Пелюзье, исчез. Последнее сообщение было получено от него с островов Фолкленда вечером 20 июня. Все попытки связаться с ракетопланом С-218 до сих пор остаются тщетными. Это заставляет серьезно опасаться за судьбу Троянова и его спутников…»
Мы молча посмотрели друг на друга: за нашу судьбу опасаются, о нас думают… Но никто не мог помочь нам здесь, на диком берегу Атлантического океана.
Время пришло. Все, что происходило на протяжении тех часов, кажется мне теперь каким-то миражом. Я помню, как механически открывал консервные банки и ел, не ощущая вкуса блюда. Вероятно, среди нас лучше всего чувствовал себя только профессор. Он спокойно разговаривал со Стенуа и Жанной о собранных материалах, беспокоясь за них судьбу едва ли не больше, чем за свою. То и дело радио приносило нам новые сообщения и предупреждения.
Комета появилась на небе еще до того, как стемнело. Она зловеще обернула небосклон туманным сиянием своего исполинского хвоста, в центре которого ясно было видно круглое ядро, своим размером в несколько раз превосходящее диск Луны. Я запомнил фразу профессора:
— Если нам посчастливится завтра увидеть это странное зрелище, подобного которому не было в истории человечества, — то, может, мы еще поживем…
«Если нам посчастливится…». Едва ли кто из нас имел основания серьезно надеяться, что спасется…
Комета, которая захватила небосклон, захватила и нас в зону своего притяжения. Никто из нас тогда даже на миг не сомневался, что гениальный план спасения Земли с помощью взрывов может быть ошибочным, что Земля может погибнуть. Мы думали лишь о том, как уберечься от волн и землетрясения. Мы были убеждены, что Комета исчезнет, что Земля останется на своем месте в Солнечной системе.
Луна в тот вечер выплыла на небо поздно, около десяти часов. Мы уже взошли в кабину ракетоплана. Сквозь толстое стекло иллюминаторов было хорошо видно, как Луна поднималась все выше и выше, приближаясь к зениту, где огромное ядро Кометы излучало зеленое сияние. Может, это казалось только нам, но Луна в этот вечер поднималась чрезвычайно быстро.
Я напомнил профессору о предположении астронома Бермигтона, по мнению которого Луна будет сорвана со своей орбиты силой притяжения Кометы. Профессор задумчиво ответил:
— Что же, вполне возможно. Может, уже теперь Луна движется по своей орбите намного быстрее, чем раньше. Посмотрим, у нас есть время для наблюдений…
К одиннадцати часам замолк даже профессор, который до той поры старался отвлечь наше внимание от тяжелых мыслей. Было хорошо все видно, яснее, чем во время знаменитых ленинградских белых ночей. Все небо было залито холодным светом Кометы. Луна выделялась небольшим серебристым кружочком на фоне ее зеленого сияния.
Первый взрыв должен был произойти в одиннадцать часов тридцать минут. Часы на моей руке показывали одиннадцать двадцать. Я предупредил своих спутников:
— Как можно крепче привяжитесь к креслам. Нужно ждать сильных ударов и толчков.
Я тщательно проверил, правильно ли охватывают ремни безопасности тела пассажиров, крепко ли держатся опоры кресел. Все было в рабочем состоянии, все, кроме главного, — ракетного двигателя С-218. В тот миг, когда я закреплял ремни своего кресла, Жанна крикнула:
— Луна!.. Луна!..
Я быстро поднял голову. Серебряный диск заметно уменьшался в размере. Луна будто отходила куда-то далеко, отлетала от Земли. За несколько секунд ее кружок уменьшился вдвое, начал тускнеть, потом его и вовсе заволокла темная тень.
— На пути к Комете Луна должна пересечь земную тень, — спокойно отметил профессор Пелюзье.