Если судить по карте, от Москвы до островов Фолкленда — 20 тысяч километров, четверть радиуса земного шара. От Фолклендов до озера Мичиган, по указанному мне маршруту, — еще 12 тысяч. А запасов термоядерного топлива в ракетоплане на 80 с лишним тысяч километров. Все хорошо! За четыре часа я буду на островах.
На аэродроме меня никто не провожал. Я взошел в кабину и закрыл герметичные двери ракетоплана, старательно проверив, нет где-либо щелей, сквозь которые мог бы выходить воздух. Это совсем не лишнее: С-218 развивает наибольшую скорость в самых высоких слоях атмосферы, на высоте близкой к 30 километрам, где воздух уже сильно разрежен и легко высасывает кислород из кабины.
Геликоптерный механизм работал безупречно. Я набрал высоту и включил ракетный аппарат только поднявшись на 15 километров от земли.
В эту минуту зазвонил мой приемник. Я нажал кнопку репродуктора. Спокойный голос диктора произнес:
— Пилот Троянов?
— Да, я слушаю.
— По распоряжению Комитета передаю вам фамилии метеорологов, которые находятся на восточном берегу Фолклендов. Глава экспедиции — профессор Жан Пелюзье, его помощник Густав Дюшен, лаборант Эмиль Стенуа и художница Жанна Пелюзье, дочь профессора Пелюзье. Вы получили указания относительно бухты Оф Гарборс?
— Да. И о порте Стенлей тоже.
— В экспедиции испортился радиопередатчик. Поэтому следите не только за радиосигналами, но и за оптическими знаками. Ищите экспедицию, не поднимаясь выше чем на километр. Регулярно вызывайте экспедицию по радио — приемник у них работает. Сообщайте нам. Имейте в виду: если ваш ракетоплан будет поврежден, вы сможете получить другие средства передвижения только в Буэнос-Айресе. Дальше к югу ничего нет, все уже вывезено на север.
— Вас понял.
— Я закончил. Комитет желает вам успеха!
Репродуктор замолк. Комитет очень внимателен, он посчитал нужным известить меня о Буэнос-Айресе на случай, если вдруг в моем ракетоплане обнаружится неисправность. Но разве С-218 может испортиться? Я доверяю своей машине, как самому себе.
Далеко внизу в туманной мгле подо мной проплывала поверхность Земли. Я снова вспомнил, как описывали свои воздушные путешествия люди первых лет авиации, которые летали на этих необычайно опасных игрушках — аэропланах с пропеллерами. Они почти никогда не поднимались выше пяти километров и думали, что покорили воздух. Однако я относиться к этим людям с уважением, как к героическим смельчакам: отправляться в полет над океаном на несовершенных, неустойчивых самолетах того времени — это истинный подвиг.
Ракетоплан мчался вперед. Ясное небо московского утра сменилось на облачное; тучи подо мной затянули всю поверхность земли. Но мой компас и автоматический указатель места пребывания ракетоплана были надежнее той рельефной «карты», которую я видел под собой. Я знал, что уже лечу над Средиземным морем, где пролегают рейсы почтовых самолетов. На скорости шесть тысяч километров в час столкновение было бы губительным, поэтому я сдвинул ракетный руль высоты и поднялся еще выше — к отметке в пятьдесят километров, куда самолеты обычно не взлетают. Здесь было безопаснее, и я включил полную тягу. Указатель скорости дошел до цифры 6000 километров и остановился.
Теперь я ощутил себя немного свободнее, потому что по прямой линии ракетоплан шел очень надежно и не нуждался в управлении. К тому же на моем С-218 был установлен автопилот. Я настроил приемник на волну постоянной радиогазеты и включил репродуктор. В кабине прозвучало:
«…дала положительные последствия. Оборудование действует чудесно. Первый взрыв произойдет в одиннадцать часов тридцать минут ночи 21 июня. Второй — через пятнадцать минут и третий — ровно в двенадцать часов ночи… В двенадцать часов ночи! Внимание! Время сообщаем по московскому поясу. Передаем следующую радиограмму. Население южного полушария почти все эвакуировано за экватор, на север. Остались лишь несколько специальных экспедиций, за которыми посланы быстроходные ракетопланы. Внимание! Известный пилот Алексей Троянов на своем быстроходном С-218 вылетел сегодня на Фолклендские острова за группой метеорологов. Внимание! Включите экраны, транслируем полет Алексея Троянова на ракетоплане С-218».