Архитектурно — художественное оформление кабинета контрастировало с обликом самого хозяина. Ему совершенно неинтересна была речь Бушуева, и сам наш визит для него был отработкой чьих — то увещеваний. Вероятно, был звонок из аппарата ЦК. Он уже знал, что там, «наверху», Устинов все согласовал и вот — вот появится постановление ЦК и Совета Министров, которое поставит крест на его карьере. Для приличия предложат какой — либо пост в Министерстве обороны — в так называемой «райской группе». Была такая учреждена для ушедших в отставку по старости или неугодных партийному руководству маршалов и высших генералов. Теперь ему предстояло проститься с коллективом, с которым он прошел войну, для которого столько сделал, с конструкторскими залами с кульманами, на которых наколоты листы с чертежами новых узлов, с производственными пролетами с их неповторимым машинным запахом, гудящими станками, спешащим его встретить мастером и начальником цеха…
Постановление, объединяющее ЦНИИ-58 с ОКБ-1, появилось в июне 1959 года. Грабин собрал в «красном зале» совещаний руководящий состав и ведущих специалистов и обратился к ним с речью — завещанием.
— Я считаю, — сказал он, — что принято правильное решение. Вопрос о нашей дальнейшей судьбе был поставлен давно и теперь решен правильно. Мне совершенно небезразличны ваши судьбы. В этом плане я считаю, что из всех возможных вариантов воссоединение с нашим соседом — наилучший. Никогда не забывайте, что вы — грабинцы. Мы с вами прошли славный путь, и наша совесть чиста перед родиной. Я напутствую вас работать так, чтобы никогда ни при каких обстоятельствах не ронять наших традиций.
Это была последняя речь Грабина, после которой он покинул территорию, чтобы уже никогда не возвращаться. Я воспроизвел ее со слов участника этого прощального совещания.
Королев вместе с Турковым проявили максимальную щепетильность в определении судьбы каждого сотрудника ЦНИИ-58. Королев объявил, что он готов лично беседовать с каждым сотрудником КБ и лабораторий, а Турков — с любым работником производства.
Грабин получил назначение в консультативную группу при Министре обороны. Это его не очень загружало. Он возглавил кафедру в МВТУ и стал читать курс по артиллерийскому вооружению. Но чтение лекций его тоже не удовлетворило. Грабин создал в МВТУ молодежное ОКБ и стал его главным конструктором. Из Подлипок в МВТУ и обратно он ездил электричками и городским общественным транспортом, пока позволяло здоровье. Его деятельность по развитию артиллерийской науки достойно завершилась передачей бесценного опыта новому поколению.
Из ЦНИИ-58 многие старые кадровые артиллеристы, не пожелавшие изменить свою специальность, ушли на другие предприятия оборонной промышленности. Но основной состав ЦНИИ-58 и вся молодежь остались. Мы начали вместе организационную перестройку, расширяли наши старые отделы, создавали новые, подбирали руководителей по взаимному согласию двух сторон: «наших», то есть кадров Королева, и «ваших», то есть кадров Грабина. К середине 1960 года такая перестройка в основном была завершена. Всего через две недели после формального объединения многие из грабинских специалистов включились в новую для всех нас работу по созданию ракет на твердом топливе.
НОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
Численность ОКБ-1 за счет объединения с ЦНИИ-58 и свободного приема увеличилась почти на 5000 человек, из них полторы тысячи инженеров. Мы получили благоустроенную территорию, на которой располагался большой конструкторско — лабораторный корпус, опытный завод с замкнутым циклом и всякие вспомогательные службы. Большой фруктовый сад, березовая роща и цветники украшали территорию. Летом они производили впечатление парковой зоны, а не предприятия по производству вооружения. Всю вновь полученную территорию называли «второй территорией» или «вторым производством». Хозяином «второго производства» Королев назначил Бушуева. Приказал ему занять кабинет Грабина, переоформил на его имя установленные в кабинете телефон кремлевской АТС и ВЧ — связи. Служебный автомобиль «ЗИС— 110» министерством был переоформлен на имя Королева.
Посетив впервые кабинет Грабина, Королев сказал Бушуеву, что цветник со стен надо убрать. «И, вообще, веди себя скромнее. Комнату отдыха позади кабинета оставь, а ванну с душем и индивидуальный генеральский сортир убери. Будешь ходить в общий».
Все было исполнено. Но вестибюль центрального входа и широкую лестницу до третьего этажа выложили мрамором. Это облагородило скромный интерьер инженерного корпуса и всем работающим показало, что новый руководитель проявляет должное внимание даже к внешним условиям их работы. Началось и бурное строительство новых корпусов.
В конце 1962 года, когда вторая территория превратилась в замкнутое космическое производство, Королеву кто — то намекнул на опасность потери этой столь заманчивой территории. Хорошо зная Бушуева, я не поверил в возможность заговора с целью выделения «второго производства» в самостоятельную космическую фирму. Но если Устинов в 1959 году столь решительно расправился с Грабиным и способствовал форсированному усилению конструкторско — производственной мощности Королева, повышению его престижа, почему бы не пойти теперь на выделение из ракетной королевской империи космической тематики во главе с Бушуевым? Такое мероприятие вполне могло быть представлено Хрущеву как расширение фронта работ по космонавтике в интересах международного сотрудничества, обороны и науки.
Для всех приближенных Королева, и меня в том числе, было неожиданным решение СП: Бушуева с основным составом космических проектантов со второй территории перевести на первую в новый 65-й корпус, меня пересадить на место Бушуева в грабинский кабинет, подчинив мне все инженерно — конструкторские службы второй территории. Руководство производством на правах филиала нашего завода поручалось Герману Семенову. Он был в свое время начальником опытного цеха ОКБ-1. Этот очень энергичный и опытный производственник приходился Королеву родственником со стороны жены — Нины Ивановны. Он не вызывал у Королева никаких подозрений по тенденциям к отделению.
Бушуев четыре года был хозяином кабинета с мебелью из карельской березы. С мая 1963 года по решению Королева этот кабинет занимал я, в течение более 30 лет. В нем мало что изменилось со времен Грабина. Вместо экзотических цветов стены получили ровное зеленое покрытие. На месте портрета Сталина — портрет Циолковского работы нашего художника.
Организационные вопросы, связанные со структурной перестройкой, требовали постоянного внимания. Королев вместе со всеми заместителями, привлекая и основной руководящий состав ЦНИИ-58, уделял очень много внимания расстановке кадрового состава.
Моей задачей была организация куста отделов, охватывающих вопросы радиотехники, электрооборудования, управления движением космических аппаратов, динамики и управления ракетами, как конструкторских, так и приборно — испытательных.
Перестройка велась на ходу без остановки исследовательской деятельности, разработок, бурных дискуссий по перспективным планам, частых командировок на полигон, во время которых жизнь заполнялась радостями, разочарованиями и трагедиями ракетно — космических пусков.
Я считал себя уже старым волком, ибо ракетный стаж исчислял с 1940 года, когда впервые с подачи Болховитинова, Исаева и Березняка начал разрабатывать автоматику управления ЖРД для самолета БИ. При случае я упоминал о своем стаже, намекая, что первый боевой орден Красной Звезды получил в 1945 году за разработку системы автоматического управления ЖРД. Все, проработавшие в Германии в институтах «Рабе», «Нордхаузен» и «Берлин», чувствовали некоторое «кастовое» превосходство независимо от теперешнего места работы и ведомственной подчиненности. Однако это чувство не мешало, а роднило, объединяло и, в конечном счете, помогало решать многие проблемы.